Шрифт:
Виктор Попов
ПЕСНЯ
1
Утром на кинобазу прибежала Полюшка - райкомовский курьер. Наткнувшись в дверях на выходившего Сергея, она схватила его за рукав и, как показалось Сергею, зловещим тоном сказала:
– Тебя Константин Васильевич вызывает. Сро-ч-но!
Константин Васильевич - первый секретарь райкома, и экстренный вызов к нему был происшествием чрезвычайным. Сергей припомнил события последних дней... Разве только что позавчера крупно поспорил с Павлом Никифоровичем, начальником базы... Так это не впервой - служба
– А как он на вид, не сердится?
– Я почем знаю, обыкновенный .. телефон вот у вас не работает, а я через все село бегай. Чего у вас с телефоном? Безобразие!
"Безобразие" было любимым словечком непосредственного Полюшкиного начальника - технического секретаря райкома Тамары Моисеевой.
– Не знаю. Это ты у связистов спроси.
– У связистов. Сами, небось, сломали, а связисты виноваты. Вот Тамара Петровна за такую безответственность еще спросит.
Кругленькая, коротконогая Полюшка семенила за широко шагавшим Сергеем и всю дорогу рассуждала о том, что люди не ценят чужого труда.
Когда вошли в райкомовский садик, она в последний раз проворчала: "Безобразие". Потом, ударив себя по бедрам, растерянно сказала:
– Ай, ай! А на маслозавод-то я и забыла.
Повернулась и засеменила обратно: маслозавод находился рядом с кинобазой.
Проходя от двери к секретарскому столу, Сергей по внешним признакам старался установить настроение Константина Васильевича. Глаза улыбались это хорошо. А вот пальцами по столу барабанит - кто его знает, хорошо это или плохо. Оказалось - хорошо. Потому что, указав Сергею на стул, Константин Васильевич весело сказал:
– "Красный пахарь"-то, а? Только ч го звонили - по всем статьям годовой план перекрыл. Василь Василич-то каков, а!
Сергей не знал, что "Красный пахарь" еще в прошлом юду плелся в хвосте и был больным местом райкома. Не знал он и того, что недавнего горожанина Василия Васильевича Чернова, человека с виду тихого и неповоротливого, райком послал в "Красный пахарь" по насюянию Константина Васильевича, который угадал в Чернове организатора.
Сергей хотел промолчать, но решил, что это неудобно, и, вежливо улыбнувшись, сказал:
– Да...
– Молодец, честное слово, молодец!.. А тебе что, особое приглашение надо? Садись, в ногах правды нет.
Догадываешься, зачем понадобился?
– Пока нет.
– Дело одно поручить тебе хочу.
Сергей опять вежливо улыбнулся.
– Ты в совхозе "Степном" бывал?
– Там Ветров обслуживает.
– Одним словом, не бывал?
– Нет.
– Так вот, съездить придется.
– Какое же это огорчение, - облегченно сказал Сергей.
– Ты подожди радоваться. Небось, думаешь, после Нового года ехать. Сегодня ехать надо. Новоселы... Живут у черта на куличках. Никак их на Новый год без кино оставить нельзя.
– Константин Васильевич, - Сергей просительно посмотрел на секретаря.
– Знаю, что не хочется. Небось, уже и деньги на складчину внес? Внес ведь?
Сергей кивнул.
– Ничего не поделаешь. Я и так и так думал. Некого, кроме тебя, послать.
– Так куст-то Ветрова...
– У Ветрова жена да ребятишек трое. Ему Новый год в семье надо быть. Тоже и Орехову.
– Это так, конечно, только...
– То-то и оно, что только. Ты, небось, когда на целину ехал, перед своими комсомольцами выступал, говорил о трудностях и о всяком таком, что не боишься, мол.
А теперь толкуешь, что куст не твой... Значит, договорились? Константин Васильевич вопросительно взглянул на киномеханика.
– Договорились, - подтвердил Сергей, уныло наблюдая за пальцем секретаря, нажимавшим кнопку звонка.
– Да ведь наша полуторка на ремонте, - вдруг вспомнил он и с надеждой поднял глаза на полное с немного дряблыми щеками и крупным носом лицо Константина Васильевича.
– Хитер ты, брат, - Константин Васильевич весело подмигнул и повернулся к незаметно вошедшей Тамаре.
– Машина из "Степного" пришла?
– Пришла. Шофер в приемной сидит, позвать?
– Не надо.
Тамара растерянно посмотрела на Сергея и вышла так же незаметно, как и вошла.
– Ну вот и действуй, - секретарь ободряюще похлопал Ceргей по плечу.
Лицо его стало добродушным, каким обычно бывает у людей, только что закончивших трудный разговор.
В приемной, облокотившись о Тамарин стол, сидел шофер, парнишка лет восемнадцати-девятнадцати, и читал газету. Когда Сергей вышел из секретарского кабинета, он поднял на него серые глаза, свернул газету, положил се на стол и сказал:
– Это ты к нам поедешь?
– Я.
– Хорошо...
– Что именно я поеду?
– Вообще, кино, - ухмыльнулся парень. И, натягивая рукавицы, сказал уже по-хозяйски: - Сейчас в райпотребсоюз заеду, потом на базу, погрузить кое-что надо. У тебя вещичек-то много?
– Аппаратура, движок...
– А зачем движок, у нас электричество свое. За тобой куда подъехать?
Сергей сказал.
– Около маслозавода? Так. Знаю. Сейчас десять. Часикам к двенадцати жди.
Шофер вышел. Тамара проводила его взглядом и жалобно посмотрела на Сергея.
– Как же так, Сережа. Тебя-то почему?
– Мне всегда везет.
– Он горько усмехнулся и переступил с ноги на ногу.
– У Ветрова и у Орехова дети.
Сергей с ненужными подробностями стал передавать Тамаре свой разговор с Константином Васильевичем.
По растерянному выражению Тамариного лица он понимал, чю эти подробности ее уже не интересуют. Ведь о Новом годе условились с октябрьского вечера.
Случись неприятность в канун другого праздника, было бы не так обидно. Что ни говори, а разлука - неважное начало нового года.