Песочные часы
Шрифт:
Технарь закашлялся, повторяя фразу уже более внятно.
— Ветер, — произнес он, вцепившись побелевшими пальцами в пол. — Целебный ветер…
По его телу пробежала судорога и он с силой рванул себя за воротник, безуспешно пытаясь сорвать комбинезон наемника. Марк и Борланд смотрели на его агонию, не находя решимости отвернуться.
— Целебный ветер, — повторил Сенатор.
— Что, что он хочет? — спросил Марк.
— Очень редкий артефакт, — сказал Сенатор.
Технарь нащупал замок
— Действительно редкий, — продолжал Сенатор.
Технарь непослушными пальцами расстегнул костюм до середины и сунул руку во внутренний карман.
— Очень дорогой, — добавил шаман.
Лежащий на полу человек что-то достал из-за пазухи.
— Какой артефакт? — спросил Марк.
Технарь повернул голову к ним и в отчаянии протянул маленькую фотографию.
— Излечивающий, — ответил Сенатор.
Марк взял карточку и посмотрел на снимок.
— Лечит на расстоянии самого любимого тебе человека, — закончил Сенатор и опустил голову.
С фотографии на Марка смотрела улыбающаяся маленькая девочка. Голубые глаза на счастливом лице излучали радость и жизнелюбие. Лишь легкая бледность и чуть неровные уголки рта свидетельствовали о тяжелой болезни. Марк стиснул фотографию пальцами и тут же разжал их. Маленький листок пролетел к полу, кружась в воздухе, и приземлился на грудь Технаря, который ухватил его, глядя в потолок широкими глазами.
— Я сейчас приду, — сказал Марк, поворачиваясь к двери и вышел из комнаты, стаскивая с себя рюкзак.
Хлопнувшая дверь снова изолировала комнату от остального мира. Борланд встал в полный рост, прислонившись спиной к стене и размазывая рукой кровь на лице.
— Черт побери, Технарь, — скрипучим голосом произнес он. — Так ты хотел этого? Помочь дочери?
Технарь раскрыл рот в гримасе боли.
— Ветер… — выдавил он, часто и быстро дыша. — Я хотел…
Кожа на его лице треснула. Смертельная субстанция начала въедаться в разрывы, стирая сухожилия и мышцы, привыкшие улыбаться. Борланд закрыл глаза и застонал, сжав зубы до боли.
Дверь снова открылась. Вошел Марк, держа в руках что-то яркое. Не глядя на товарищей, он наклонился к Технарю и вложил предмет в его ладонь.
— Держи, — сказал он. — Просто подумай о ней.
Взгляды всех присутствовавших обратились к артефакту, который сверкал и переливался всеми цветами радуги. Борланд что-то сказал, прервавшись в самом начале. Сенатор не произнес ни слова. Технарь втянул воздух опаленным ртом и его глаза наполнились радостью.
Марк поднялся и отошел к двери, глядя, как Технарь сжимает предмет пальцами, сквозь которые исходил нежно-голубой цвет.
— Он что, был у тебя с самого начала? — спросил Борланд, глотая концовки слов.
Технарь перестал дергаться. Лицо его в последний раз приняло умиротворенное выражение. Боль в его глазах исчезла, и оттенок предсмертной обреченности уступил место внимательному взгляду отца, обращенному к ребенку. Целебный Ветер ярко сверкнул и рассыпался в белую пыль, которая разлетелась по комнате и исчезла.
Технарь опустил голову на пол. Руки его мягко легли на грудь. Шипение на его лице и шее немного стихло.
Несколько мгновений стояла мертвая тишина.
— Все закончено? — спросил Борланд.
— Да, — ответил Сенатор. — Его самый дорогой человек исцелен. Технарь еще проживет какое-то время.
Последние слова он произнес с некой двусмысленной интонацией, созвучной с мыслями Борланда.
— Выйдите, — коротко сказал Борланд. — Все.
Сенатор поднял на руки Эльфа с дивана и Марк открыл перед ним дверь, выпуская его в холодную кровавую ночь. Затем повернулся и, не глядя, протянул Борланду «фору», которую тот принял крепкими пальцами. Марк шагнул вперед и закрыл за собой дверь.
Вдохнув чистый воздух, Марк с высоты верхнего этажа недостроенного дома оглядел Темную Долину. Затем посмотрел на Сенатора.
— Идем, разыщем Ореха, — сказал он и направился к лестнице.
Борланд глядел на лежащего неподвижно Технаря, перебирая пальцами рукоятку. Вздохнув, он начал поднимать пистолет.
— Да, — прошептал он неопределенно.
Марк ступил ногой на первую ступеньку лестницы, когда сзади него раздался выстрел. Не оборачиваясь, он ускорил шаг и оказался среди «долговцев», снующих по всем углам и занятых своими делами.
Спустя десять минут Борланд сидел на бетонном блоке у костра, закутанный в одеяло, и пил кофе, раздобытый у мародеров. Молодой и крепкий «долговец», исполняющий в клане функции медика, быстро и умело обработал его раны, наложив пластырь на рану на лбу. Борланд коротко поблагодарил его. Другой боевик клана снял с его руки наручники. Через минуту к нему подошел коренастый парень с улыбкой.
— Спасибо тебе, сталкер! — сказал он довольным тоном. — Помог расправиться с бандитами!
— И вам спасибо за помощь, — ответил Борланд, глядя на расходящиеся круги в кофейной кружке.
— Не вопрос. Это наш долг, — с легкой небрежностью сказал парень и спросил: — Может, что нужно?
— Сигареты, — произнес Борланд и отхлебнул кофе.
— Прости, брат, мы не курим. Не положено нам, — сказал «долговец».
— Рад за вас, — сухо сказал Борланд. — А теперь раздобудь мне сигарет.
«Долговец» посмотрел на него, медленно убирая улыбку с лица, развернулся и ушел. Борланд вернулся к разглядыванию своего отражения в кружке и продолжал этим заниматься, пока на него не упала широкая тень.