Песок, оазис, два верблюда
Шрифт:
– Вряд ли, мы только переболели, - отмахнулась Агнешка.
– Ты лучше расскажи, что у тебя было с Денисом Константиновичем.
Агеева на секунду задумалась. Ей не хотелось сейчас говорить о нем, но Нешка права - если хочешь решить проблему, неважно, какого свойства, лучше сделать это сразу, по живому, а не ждать, пока та разрастется до нехороших размеров.
– Нууу...
– Я не с точки зрения физиологии спрашиваю. Суть ваших постельных подвигов касается только двоих. Что ты вообще к нему испытывала. Давай по порядку, с первого дня знакомства. Вы же там встретились?
–
– Ты на город-миллионник не наговаривай-то, - Наконец-то получилось вырваться из тесных дружеских объятий дорожного затора, и Агнесса резко прибавила скорость.
– Не буду. Он меня взбесил поначалу.
– Почему?
– Потому что поставил на место, - нехотя признала Ева.
– Любопытно... То есть, ты признаешь, что в тот момент была не права?
– Не то, чтобы признаю... Ладно, не права я была!
– девушка ещё раз чихнула и зло посмотрела за окно. К сожалению, за то время, что они провели в пути, там ничего не изменилось - низкое свинцово-серое небо, сыплющееся с него непонятное мелкое нечто, мгновенно промачивающее любую одежду, и слякоть под ногами никуда не делись.
– А потом?
– Потом он меня просто раздражал самоуверенностью и деспотичными замашками. Но я признаю, что он умный мужик. Да и вообще неплохой человек, но...
– ... но?
– Нешка притормозила на стоянке супермаркета.
– Но в тот момент, когда прочитала смс-ку, мне было так больно и обидно, что словами не передать. А зачем ты здесь остановилась?
– Резкий уход от темы был настолько очевиден, что Агнесса поняла - не нужно больше давить на подругу, все равно ничем хорошим это не кончится. Пусть немного подумает, перебесится, а вот потом можно поговорить ещё раз. Сейчас все эмоции слишком свежие, а нервный срыв Еве совершенно точно ни к чему.
– Потому что у тебя дома наверняка есть нечего, а болеть надо в сытости и с комфортом.
– Мне болеть особо некогда, - вздохнула девушка, комкая носовой платок.
– Ещё день-другой, и тут такое начнется, что лучше бы меня в Египте акула съела...
– Не бережешь ты бедных рыбок. Она бы тобой отравилась, - рассмеялась Нешка.
– Все, хватит строить из себя бедную-несчастную. У тебя день, чтобы отлежаться, а потом жду у себя в кабинете, бумажки кое-какие посмотришь.
– Какая ты корыстная, - покачала головой Ева.
– Прям, вся в меня...
Потратив ещё какое-то время за закупку продуктов, девушки покинули магазин и с удовольствием вдохнули запах выхлопных газов на парковке. Дело в том, что в самом торговом зале было на редкость душно, а доносящиеся со всех сторон шум, гам и песенка по звон колокольчиков, которую, несмотря на то, что до Нового годы было ещё три недели, крутили все и везде, побуждали схватить первое, на что упал взгляд, и сбежать из этого бедлама. Хорошо, что дом Евы был буквально в паре кварталов, так что уже совсем скоро они оказались в родном и любимом Агеевой дворе.
– Все, теперь чеши домой, - Нешка помогла вытащить из машины пакеты и запахнула на Еве шубку поплотнее, - пей чай с малиной и ложись спать. Вечером отзвони и скажи, как себя чувствуешь.
–
Открывая входную дверь квартиры, девушка заметила, что замок открывается с трудом, словно ключу что-то мешало нормально проворачиваться.
– Неужели опять детишки какую-нибудь фигню в замочную скважину запихнули?
– вполголоса бормотала Ева, сражаясь со ставшей неприступной дверью.
Наконец, после некоторых усилий, она попала в квартиру. Щелкнув выключателем, чтобы хоть как-то рассмотреть, что у неё под ногами, все-таки, в спешке собиралась, она нагнулась, чтобы разуться и не сразу посмотрела в зеркало. А когда подняла глаза, на секунду замерла.
На холодном стекле кривыми буквами было написано: "Не лезь не в свои дела!".
Сначала Еве показалось, что это было выведено кровью, но потом дошло, что наскальная живопись оставлена губной помадой. Девушка сразу же почувствовала себя героиней дешевого фильма ужасов, но не стала, вооружившись чеснокодавилкой и ситечком для заваривания чая, инспектировать свою недвижимость на предмет наличия посторонних персон. Стараясь двигаться как можно бесшумнее, Ева осторожно вышла обратно на лестничную клетку, прикрыла дверь и позвонила в полицию.
– Вы уверены?
– наверное, в сотый раз спрашивал молодой человек с погонами лейтенанта на кителе, страдальчески морщась и сморкаясь в платок, по размерам больше напоминавший полковое знамя.
– Нет, - не менее утомленно отозвалась Ева, сидя на пуфике возле стены, - но вроде ничего не пропало. Я же так сразу все и не вспомню.
– Кто знал, что вы уезжаете на несколько дней?
Девушка прислонилась пылающим лбом к прохладной поверхности обоев. Кто знал? Её семья, Пахомов, Самойлов, Витюша, Юлька... Если подумать, то многие. Но кому нужно было вскрывать дверь в её квартиру, чтобы написать предупреждение и просто уйти, ничего не взяв, уже другой вопрос. Пахомов? Ага, она прямо так и видела, как Илья Алексеевич, высунув от усердия язык, выводит что-то на зеркале в её прихожей. Конечно, глупость все это, Ева не верила, что он опустится до такой мелочности. Ни к чему пытаться её запугать. Все, что он хотел донести до её сведения, Пахомов высказал перед вылетом Евы, так что он, скорее всего, ни при чем. Самойлов? Тоже вряд ли. По его замыслам, она сейчас должна отдыхать в тропиках, тая в объятиях его брата. Свалить и эту вину на Романовского было бы соблазнительно, но Ева признавала маразматичность такого предположения. Витя? Тоже вряд ли, она ему нужна живой и работоспособной, а тут, на нервной почве, можно и копыта двинуть.
Да и вообще, все было как-то... слишком по-женски. Ну, какой нормальный мужик будет писать предупреждения губной помадой? Скорее уж опять где-нибудь с ножом подстережет, чтобы точно донести свою мысль. Кстати...
– Девушка, вы меня слышите?
– повысил голос служивый, видя, что жертва странных воров, не двигаясь и не мигая, смотрит в стену.
– Да, - отстраненно отозвалась Ева.
– Давайте я завтра ещё раз все просмотрю и скажу конкретнее? Вы мои показания сняли?