Песок, оазис, два верблюда

Шульгина Анна

– Ни фига себе...
– Алексей пару секунд смотрел на фотографию, а потом протянул телефон брату.
– Говорю сразу - я тут не причем.

При виде надписи, которая на фото выглядела ещё более угрожающей, Денис сжал мобильник так, что тот едва не затрещал. Ничего хорошего. Видимо, кто-то заимел на Еву зуб. В принципе, довольно ожидаемо, с её характером и методом ведения дел это было вопросом времени.

– С этим, - он кивнул на экран телефона, - я разберусь. О чем вы говорили?

– Все о том же, - Ирина отвернулась, обнимая мужа за шею.
– Она отказала.

Алексей

ничего не ответил, только начал поглаживать её по волосам, зло глядя в глаза брату. Романовский вздохнул и пожал плечами. Он прекрасно понимал, что, даже если он захочет попытаться как-то повлиять на Еву, все равно ничего не получится. Но и желания такого у него не было. Да, ему было жаль, что близкие попали в такую ситуацию, и при других обстоятельствах он мог бы зайти довольно далеко в стремлении помочь, но давить на девушку не собирался. Тем более, что от неё здесь не много зависит - решение предстоит принять Светлане.

Но вот угрожать своей женщине он не позволит никому.

– Я пока отъеду по делам, если что - звоните.

Самойлов кивнул, продолжая шептать что-то жене на ухо. Хоть Денис никогда бы не признался в этом, но он немного завидовал их отношениям. Как и у всех пар, у Лехи с Ирой были трудные периоды, тем более, учитывая ситуацию с детьми, но это был тот случай, когда с годами страсть переросла в нежность.

Осторожно, чтобы не отвлечь их, Романовский прикрыл дверь и глубоко вздохнул. Сейчас ему предстоит самое тяжелое - встретиться с Евой и все объяснить. Хотя это было уже и не нужно, она наверняка сделала свои выводы и переубедить будет довольно сложно. Но когда его пугали трудности?

– Я ещё раз говорю, не смей приезжать!
– Ева уже почти потеряла терпение, но переубедить Линку все не получалось.

– Я маску надену, - не соглашалась младшая, горя желанием поиграть в Айболита. "Интересно, почему все постоянно забывают, что этот добрый доктор был ветеринаром?" - задалась Агеева философским вопросом, немного выпадая из беседы.

– Ты чего там притихла? Хуже стало?

– Хуже станет, когда твой супруг узнает, что я не отговорила тебя приезжать ко мне. Серьезно, со мной все нормально, а вернулась раньше не потому что захотелось помереть под родной березкой, а из-за работы. И вообще, почему ты ещё не в роддоме, вроде же должны были положить несколько дней назад?

– Потому что угрозы преждевременных родов сейчас нет, а проваляться в больничке почти месяц мне совсем не улыбается, - Лина настолько душераздирающе вздохнула, что Ева почувствовала себя последней сволочью, лишающей ребенка развлечения, но не хватало только заразить сестру той пакостью, которую сама подцепила.
– Точно ничего не нужно?

– Нет, у меня все есть. И еда, и лекарства, и вообще мне ничего пока не хочется, только сплю все время.

– Да?
– в голосе младшей появилось сомнение, которое следовало поддержать, чтобы окончательно убедить её, что визит работника милосердия не нужен. Тем более, что колоть уколы в попу Ева категорически не хотела, предпочитая обходиться таблетками, а с Линки станется из добрых побуждений попортить шкурку сестры.

– Ага, - Ева не смогла

сдержаться и широко зевнула.
– И вообще, у меня сейчас тихий час, так что пойду подремлю.

– Ведь знаю, что врешь, но настолько убедительно, - протянула младшая, тоже зевнув.
– Ладно, сижу дома. Только пообещай, то если станет хуже, сразу позвонишь!

– Обещаю, - Ева даже кивнула для верности, хотя собеседница её и не видела.
– Мужу привет. Ах, да, чуть не забыла, Степу через денек-другой заберу.

– То-то даже в новостях сегодня что-то про амнистию было...
– хихикнула Лина.
– Все, выздоравливай и не пропадай, чтобы мы знали, что ты там не окочурилась. Ой, подожди! Родителям звонила?

– Нет ещё. Мама же сразу примчится, не хочу с ней соплями делиться.

– Жадная ты. Не примчится - они с папой на неделю в Питер по делам уехали.

– Понятно. Бабуля как?

– Как дедушка Ленин - живее всех живых. Да, я все спросить хотела, а что с тем прельстивым, которого я в душе видела?

Настроение Евы, и до того не бывшее особо радужным, стремительно пошло вниз.

– Забудь.

– Забыть вообще, или ты на старость лет ревнивицей стала, и мне его нюшный вид запамятовать надо?

– Вообще, а про это - особенно, у тебя муж есть, на него и любуйся.

– Ага, - тон младшей стал донельзя кислым, - мне только и остается, что любоваться...

– Ладно, хватит жаловаться, говорят, воздержание полезно, - Ева передумала дремать и уже хотела развить эту тему, но дверной звонок возвестил об очередном незваном госте.
– Ко мне приперся кто-то. Не ты?

– Нет, я дома, на диване лежу, разговариваю с тобой, смотрю в окошко и дохну от тоски.

– Ну, продолжай это благое дело, - разрешила Ева и быстренько попрощавшись, отправилась узнавать, кого там ещё черт принес.

Тщательно высморкавшись и подтянув полосатые гетры, а то не комильфо гостей не при всем параде встречать, девушка подкралась к двери и прильнула к глазку. Там маячила раздражающе жизнерадостная физиономия соседа снизу. Быстренько припомнив, не поставила ли она набираться ванну пару часиков назад и успокоив себя, что подобных грехов за ней нет, Ева попыталась отворить свою лубяную избушку, слегка путаясь в ключах. Не успев проснуться, поутру она вызвала мастера и поменяла все замки, потому теперь ещё не очень разбиралась, что куда совать.

– Ну, чего тебе, Коль?
– хрипловато прогундосила Ева, открывая дверь, и замерла на пороге.

Вот она, мужская солидарность в действии - за плечом лучащегося счастьем соседа, квартиру которого Ева тут же мысленно пообещала "случайно" залить, стоял Романовский. Он окинул негостеприимную хозяйку странным взглядом и, пока она не успела опомниться и захлопнуть дверь, поставил ногу на порог, оттесняя Еву вглубь прихожей.

– Спасибо, вы нам очень помогли, - он через плечо кивнул Николаю, все ещё радующемуся, что помог воссоединению поссорившихся возлюбленных. Во всяком случае, именно так объясним ему свою просьбу Денис. Сосед поохал, немного посочувствовал, потому как под Евой жил уже довольно давно, но тут же успокоил Романовского, что никаких оргий его зазноба не устраивает. Подумав, добавил: