Пестрые сказки
Шрифт:
<Письмо Э.В. Бинеманна В.Ф. Одоевскому> *
Публикуется впервые по автографу: ОР РНБ, ф. 539, оп. 2, № 258, л. 5–6, б/д.
Бинеманн Эдуард Вильгельм (Василий Федорович) (1795–1842) — живописец. Учился в Дрезденской академии (с 1816 г.). В 1817 г. выставлял свои миниатюрные портреты в Риме и Флоренции. Член Римской Академии художеств. Позже жил в России, был связан с Петербургской Академией художеств (в 1832 г. получил здесь звание «назначенного»). Бинеманну, в частности, принадлежат портреты С. И. Ивановой, Е. М. Завадовской — знакомых Лермонтова и др. Портрет Одоевского его работы, о котором идет речь в письме, неизвестен.
В.Г. Белинский. Из статьи «Сочинения князя В.Ф. Одоевского» *
Впервые
К творчеству Одоевского Белинский обращался неоднократно, оценивая его в целом достаточно высоко (см. Поли, собр соч. Т. 1. С. 97, 275–276; Т. 3. С. 188; Т. 4. С. 344 и др.). К середине 1830 гг. критик склонен был видеть в Одоевском «поэта мира идеального, а не действительного», однако с известными оговорками, обусловленными художественной разностронностью писателя и, в частности, касавшимися фигуры Безгласного: «…есть несколько фактов, которые не позволяют так решительно ограничить поприще его художественной деятельности. Есть в нашей литературе какой-то г. Безгласный и какой-то дедушка Ириней, люди совсем не идеальные, люди слишком глубоко проникнувшие в жизнь действительную и верно воспроизводящие ее в своих поэтических очерках: вы верно не забыли курьезной истории о том, как у почтенного городничего города Ржева завелась в голове жаба и как уездный лекарь хотел ее вырезать, и не менее курьезной истории под названием „Княжна Мими“ — этих двух верных картин нашего разнокалиберного общества? Знаете ли что? Мне кажется, будто эти люди пишут под влиянием кн. Одоевского, даже чуть ли не под его диктовку: так много у них общего с ним и в манере, и в колорите, и во многом…» (О русской повести и повестях г. Гоголя // Поли. собр. соч. М., 1953. Т. 1. С. 276). Позднее, по мере того как все отчетливее обозначались различия в общественно-политических и эстетических взглядах Одоевского и Белинского, отношение критика к творчеству писателя становится более сложным. Это нашло свое отражение и в статье о «Сочинениях» Одоевского, из которой и взяты фрагменты, посвященные «Пестрым сказкам» (подробнее см.: Михайловская Н. М.В. Ф. Одоевский в оценке В. Г. Белинского // Вопросы истории и теории литературы. Челябинск, 1966. Вып. 2. С. 157–164; Conuuell Neil.Belinsky and V. F. Odoevsky // The Slavonic and East European Review. 1984. 62. N 1. P. 6–24).
…как, например, «История о петухе, кошке и лягушке»… — Характерная ошибка Белинского, включившего этот самостоятельный рассказ в состав «Пестрых сказок» — по естественной ассоциации с несомненно близкими по манере двумя «юмористическими очерками» этого цикла. См. также с. 160–161 наст. изд.
В.Ф. Одоевский. Из «Текущей хроники и особых происшествий» *
«Текущая хроника и особые происшествия» — дневник Одоевского за 1859–1869 гг. Впервые опубликован: Литературное наследство. Т. 22–24. М., 1935. С. 79–308. Публикуемая запись — от 24 ноября 1860 г. (с. 117–118).
Печатается по этому изданию.
Долгоруков Петр Владимирович, князь (1816–1868) — публицист, издатель, историк, генеалог; с 1861 г., по приговору Сената, — политический эмигрант (фактически — с 1859 г.). В 1830-е гг. Долгоруков вращался в петербургском светском обществе, был принят, в частности, в салоне Карамзиных, но входил также и в круг Геккернов. Современники подозревали в нем автора анонимного пасквиля, посланного 4 ноября 1836 г. Пушкину и его друзьям. По свидетельству барона Ф. Бюлера, в 1840-х гг. брат поэта Лев Пушкин впервые узнал из рассказа М. Ю. Виельгорского обо всех «коварных подстреканиях, которые довели брата его до дуэли» именно в доме Одоевского. Тогда же здесь в числе авторов «возбудительных подметных писем» называлось и имя П. В. Долгорукова (см.: Русский архив. 1872. № 1. Стб. 204). Для позднейших исследователей вопроса свидетельство Одоевского о причастности Долгорукова к сочинению и рассылке «Ордена рогоносцев» представлялось наиболее авторитетным (см.: Щеголев П. Е.Дуэль и смерть Пушкина. М., 1987. С. 398–402; 425–429; Ахматова А.Гибель Пушкина // Ахматова А. Соч.: В 2 т. М., 1986. Т. 2. С. 96–98). Исследования последних лет подвергают непосредственное участие Долгорукова в этой истории сомнению (см.: Абрамович С. Л.Пушкин в 1836 году. 2-е изд.,
Тем не менее резко отрицательный отзыв Одоевского о характере и нравственных качествах Долгорукова, о его репутации интригана, склонного к злословию, подтверждается многими свидетельствами (Свод литературы вопроса см.: Русские писатели 1X00-1917. Биографический словарь. М., 1992. Т. 2. С. 151–153). Выпад Долгорукова против Одоевского в издававшемся им эмигрантском журнале «Будущность» (1860. № 1. 15 сент. С. 6, примеч.) — след их давних антагонистических отношений. В интерпретации Долгорукова передан как светская сплетня не только якобы имевший место разговор Пушкина и Одоевского по поводу «Пестрых сказок», но и факты биографии самого Одоевского.
В архиве писателя сохранился его ответ на статью Долгорукова — черновой автограф и писарская копия с него с последующей авторской правкой (ОР РНБ, ф. 539, оп. 1, пер. 85, л. 36–37, авт.; л. 38–42— копия), который, однако, как это явствует из самой дневниковой записи, не мог быть напечатан по цензурным соображениям. Очевидно, настойчивые попытки обнародовать свой ответ Долгорукову предпринимались Одоевским и позднее. 14 февраля 1861 г. он записал в своем дневнике: «Полторацкий — с известием, что моя статья против кн. Долгорукова не может здесь быть напечатана» (Литературное наследство. 22–24. С. 128).
…посвящена мне ~ статейка… — Выпад против Одоевского составил развернутое примечание Долгорукова в его статье «Министр Ланской», посвященной шурину Одоевского С. С. Ланскому, министру внутренних дел.
В весьма молодых летах ~ моего камер-юнкерства…. — При всей тенденциозности факты, переданные здесь Долгоруковым, по существу верны и отражают скорее всего светские толки вокруг молодой четы Одоевских. Вопрос о камер-юнкерстве Одоевского, очевидно, живо обсуждался в кругу семьи. Осенью 1827 г. Е. А. Сеченова, поздравляя сына с новой должностью секретаря Цензурного комитета Министерства внутренних дел, писала ему и по этому поводу: «…а хорошо если б секретарь сделался камер-юнкер— мне очень этого хочется и ты дурачишься, что не пользуешься своим правом, что за гордость быть обязану милой своей подруге; я думаю, ты один, который не сделал этого, пожалуйста, будь камер-юнкером, утешь меня, если будет на то согласие Оль<ги> Степа<овны>» (ОР РНБ, ф. 539, оп. 2, № 989, л. 12 об.). См. также дневниковую запись Одоевского от 20 ноября 1860 г.: «Говорят, что в журнале кн. Долгорукова (bancal) „Будущность“ он объявляет, что я сделался придворным, царедворцем, но впрочем не по своей вине, но по самолюбию жены!» (Литературное наследство. 22–24. С. 116).
Дашков Дмитрий Васильевич (1788–1839) — переводчик, критик, прозаик, государственный деятель. Будучи дядей ближайшего друга Одоевского В. П. Титова, также шеллингианца и члена Общества любомудров, Дашков, после декабря 1825 г., опасаясь вредных последствий философских увлечений племянника, увез его в апреле 1826 г. в Петербург — вскоре после переезда туда Одоевского. Состоя тогда в должности товарища министра внутренних дел (министром юстиции он был назначен позднее — см. ниже), Дашков взял на службу в свое ведомство обоих молодых людей. Какие-то его критические высказывания по поводу «немецкой философии» представляются вполне вероятными, однако вряд ли конкретным поводом для них могло послужить камер-юнкерство Одоевского (см. ниже, примеч. 9).
По выходе «Пестрых сказок» ~ и не могло быть… — См. с. 165–166 наст, изд.; ср. с воспоминаниями В. А. Соллогуба — с. 126 наст. изд.
Пушкин уважал меня ~ в «Современнике». — Интерес Пушкина к творчеству Одоевского был избирательным, хотя поэт действительно высоко ценил некоторые его повести («Последний квартет Бетховена», «Княжну Зизи») и особенно — критические статьи: две из них — «О вражде к просвещению» и «Как пишутся у нас романы» — были публикованы в «Современнике» при жизни Пушкина (т. II, III). Переписку их по этому поводу, содержащую оценки Пушкина, см.: Переписка А. С. Пушкина: В 2 т. М., 1982. Т. 2. С. 422–425, 434–442.
…неужли послать в «Колокол»? — В тот момент Одоевскому вряд ли было известно, что как раз с 1860 г. началось знакомство Долгорукова с другим его давним антагонистом — А. И. Герценом, переросшее в тесные деловые, и личные отношения. Позже Долгоруков принимал участие в редактировании «Колокола» и пользовался поддержкой его издателей (Герцен А. И.Собр. соч.: В 30 т. М., 1954–1965 (справ, том — М., 1966) — по указателю; см. также: Эйдельман Н. Я.Герцен против самодержавия. М., 1984. С. 254–300).