Пьесы. 1889-1891
Шрифт:
Дядин (в сторону). А со мной никто не простился… Это восхитительно! (Тушит свечи.)
Орловский (Соне). Что же ты?
Соня. Не могу я идти, крестненький… Сил нет! Я в отчаянии, крестненький… я в отчаянии! Мне невыносимо тяжело!
Орловский (встревоженно). Что такое? Ду́ша моя, красавица…
Соня. Останемся… Побудем здесь немного.
Орловский.
Соня. Здесь я потеряла сегодня свое счастье… Не могу… Ах, крестненький, зачем я еще не умерла! (Обнимает его.) Ах, если б вы знали, если б вы знали!
Орловский. Тебе водицы… Пойдем сядем… иди…
Дядин. Что такое? Софья Александровна, матушка… я не могу, я весь дрожу… (Слезливо.) Не могу я видеть этого… Деточка моя…
Соня. Илья Ильич, родной мой, свезите меня на пожар! Умоляю вас!
Орловский. Зачем тебе на пожар? Что ты там будешь делать?
Соня. Умоляю вас, свезите, а то я сама пойду. Я в отчаянии… Крестненький, мне тяжело, невыносимо тяжело. Свезите меня на пожар.
Быстро входит Хрущов.
Те же и Хрущов.
Хрущов (кричит). Илья Ильич!
Дядин. Здесь! Что тебе?
Хрущов. Я не могу идти пешком, дай мне лошадь.
Соня (узнав Хрущова, радостно вскрикивает). Михаил Львович! (Идет к нему.) Михаил Львович! (Орловскому.) Уйдите, крестненький, мне поговорить с ним нужно. (Хрущову.) Михаил Львович, вы сказали, что полюбите другую… (Орловскому.) Уйдите, крестненький… (Хрущову.) Я теперь другая… Я хочу одну только правду… Ничего, ничего, кроме правды! Я люблю, люблю вас… люблю…
Орловский. Вот так история с географией. (Хохочет.)
Дядин. Это восхитительно!
Соня (Орловскому). Уйдите, крестненький. (Хрущову.) Да, да, одной только правды и больше ничего… Говорите же, говорите… Я все сказала…
Хрущов (обнимая ее). Голубка моя!
Соня. Не уходите, крестненький… Когда ты объяснялся мне, я всякий раз задыхалась от радости, но я была скована предрассудками; отвечать тебе правду мне мешало то же самое, что теперь мешает моему отцу улыбаться Елене. Теперь я свободна…
Орловский (хохочет). Спелись-таки, наконец! Выкарабкались на берег! Честь имею вас поздравить. (Низко кланяется.) Ах вы, бесстыдники, бесстыдники! Канителили, друг дружку за фалды ловили!
Дядин (обнимая Хрущова). Мишенька,
Орловский (обнимая и целуя Соню). Дуся, канареечка моя… Дочка моя крестненькая…
Соня хохочет.
Ну, закатилась!
Хрущов. Позвольте, я никак не могу опомниться… Дайте мне еще поговорить с нею… Не мешайте… Умоляю вас, уходите…
Входят Федор Иванович и Юля.
Те же, Федор Иванович и Юля.
Юля. Но ведь ты, Феденька, все врешь! Ты все врешь!
Орловский. Тссс! Тише, ребятки! Мой разбойник идет. Спрячемся, господа, поскорее! Пожалуйста.
Орловский, Дядин, Хрущов и Соня прячутся.
Федор Иванович. Я забыл тут свой кнут и перчатку.
Юля. Но ведь ты все врешь!
Федор Иванович. Ну, вру… Что ж из этого? Не хочу я сейчас ехать к тебе… Погуляем, тогда и поедем.
Юля. Забота мне с тобой! Чистое наказание! (Всплескивает руками.) Ну, не дурак ли этот Вафля! До сих пор со стола не убрал! Ведь самовар украсть могут… Ах, Вафля, Вафля, кажется, уж старый, а ума меньше, чем у дитя!
Дядин (в сторону). Благодарим покорно.
Юля. Когда мы шли, тут кто-то смеялся…
Федор Иванович. Это бабы купаются… (Поднимает перчатку.) Чья-то перчатка… Сонина… Сегодня Соню точно муха укусила. В Лешего влюблена. Она в него по уши врезалась, а он, болван, не видит.
Юля (сердито). Куда же это мы идем?
Федор Иванович. На плотину… Пойдем погуляем… Лучшего места во всем уезде нет… Красота!
Орловский (в сторону). Сыночек мой, красавец, борода широкая…
Юля. Я сейчас слышала чей-то голос.
Федор Иванович. Тут чудеса, тут леший бродит, [39] русалка на ветвях сидит… Так-то, дядя! (Хлопает ее по плечу.)
Юля. Я не дядя.
Федор Иванович. Будем рассуждать мирно. Слушай, Юлечка. Я прошел сквозь огонь, воду и медные трубы… Мне уж тридцать пять лет, а у меня никакого звания, кроме как поручик сербской службы и унтер-офицер русского запаса. Болтаюсь между небом и землей… Нужно мне образ жизни переменить, и знаешь… понимаешь, у меня теперь в голове такая фантазия, что если я женюсь, то в моей жизни произойдет круговорот… Выходи за меня, а? Лучшей мне не надо…
39
Тут чудеса, тут леший бродит… – Не совсем точная цитата из вступления к поэме Пушкина «Руслан и Людмила».