Пьесы. 1889-1891

Чехов Антон Павлович

Гусев (в дверях). Ты, Зиночка, не стесняйся… Ведь он доктор! Не церемонься и спроси… Бояться тут нечего… Шервецов тебе не помог, а он, может быть, и поможет… (Зайцеву.) Извините, доктор, я вас побеспокою… Скажите, пожалуйста, отчего это у моей жены в груди бывает теснение? Кашель, знаете ли… теснит, точно, знаете ли, запеклось что-то… Отчего это?

Зайцев. Это длинный разговор… Сразу нельзя определить…

Гусев. Ну так что же? Время есть… все равно не спим. Посмотрите ее, голубчик!

Зайцев (в сторону). Вот влопался-то!

Гусев (кричит).

Зина! Ах, какая ты, право… (Ему.) Стесняется… Застенчивая, вся в меня… Добродетель хорошая вещь, но к чему крайности? Стесняться доктора, когда болен, это уж последнее дело…

Зиночка (входит). Право, мне так совестно…

Гусев. Полно, полно… (Ему.) Надо вам заметить, что ее лечит Шервецов. Человек-то он хороший, душа, весельчак, знающий свое дело, но… кто его знает? Не верю я ему! Не лежит к нему душа, хоть ты что! Вижу, доктор, вы не расположены, но будьте столь любезны!

Зайцев. Я… я не прочь… Я ничего… (В сторону.) Каково положенье-то!

Гусев. Вы ее посмотрите, а я тем временем пойду к смотрителю и прикажу самоварчик поставить… (Уходит.)

Зайцев. Садитесь, прошу вас…

Садятся.

Вам сколько лет?

Зиночка. Двадцать два года…

Зайцев. Гм… Опасный возраст. Позвольте ваш пульс! (Щупает пульс.) Гм… М-да…

Пауза.

Что вы смеетесь?

Зиночка. Вы не обманываете, что вы доктор?

Зайцев. Ну вот еще! За кого вы меня принимаете! Гм… пульс ничего себе… М-да… И ручка маленькая, пухленькая… Черт возьми, люблю я дорожные приключения! Едешь, едешь и вдруг встречаешь этакую… ручку… Вы любите медицину?

Зиночка. Да.

Зайцев. Как это приятно! Ужасно приятно! Позвольте ваш пульс!

Зиночка. Но, но, но… держите себя в границах!

Зайцев. Какой голосок, глазенки так и бегают… От одной улыбки можно сойти с ума… Ваш муж ревнив? Очень? Ваш пульс… один только пульс, и я умру от счастья!

Зиночка. Позвольте, однако, милостивый государь… Милостивый государь! Я вижу, что вы меня принимаете за какую-то… Ошибаетесь, милостивый государь! Я замужем, мой муж занимает общественное положение.

Зайцев. Знаю, знаю, но виноват ли я, что вы так прекрасны?

Зиночка. И я, милостивый государь, вам не позволю… Извольте оставить меня, иначе я должна буду принять меры… Милостивый государь! Я слишком люблю и уважаю своего мужа, чтобы позволить какому-нибудь проезжему нахалу говорить мне разные пошлости… Вы слишком ошибаетесь, если думаете, что я… Вот мой муж, кажется, идет… Да, да, идет… Что же вы молчите? Чего вы дожидаетесь… Ну, ну… целуйте, что ли!

Зайцев. Милая. (Целует.) Пупсик! Мопсик! (Целует.)

Зиночка. Но, но, но…

Зайцев. Котеночек мой… (Целует.) Финтифлюша… (Увидев входящего Гусева.) Еще один вопрос: когда вы больше кашляете, по вторникам или по четвергам?

Зиночка. По субботам…

Зайцев. Гм… Позвольте ваш пульс!

Гусев (в сторону). Словно как будто кто целовался… Точно так вот и у Шервецова… Ничего я в медицине не понимаю… (Жене.) Зиночка, ты посерьезнее… Нельзя так…

Нельзя манкировать здоровьем! Ты должна внимательно слушать, что говорит тебе доктор. Медицина теперь делает громадные шаги вперед! Громадные шаги!

Зайцев. О да! Видите ли, что я должен вам сказать… В здоровье вашей жены пока нет ничего опасного, но если она не будет серьезно лечиться, то ее болезнь может кончиться плохим: разрыв сердца и воспаление мозга…

Гусев. Вот видишь, Зиночка! Вот видишь! Такая мне с тобой забота… и не глядел бы, право…

Зайцев. Сейчас я пропишу… (Вырывает из станционной книги клочок бумаги, садится и пишет.) Sic transit… две драхмы… Gloria mundi… один унций… Aquae destillatae… [52] два грана… Вот будете принимать порошки, по три порошка в день…

52

Так проходит… Мирская слава… Дистиллированной воды (лат.). Позднелатинское изречение («Так проходит мирская слава»), разбитое здесь на отдельные части – по общепринятой формуле врачебной рецептуры.

Гусев. На воде или на вине?

Зайцев. На воде…

Гусев. На отварной?

Зайцев. Да, на отварной.

Гусев. Приношу вам искреннюю мою благодарность, доктор…

Примечания

1

В двенадцатый том входят пьесы, созданные Чеховым в 1889–1891 гг.

Из них в сборник «Пьесы» (1897) были включены «Иванов» и «Трагик поневоле». «Свадьба» и «Юбилей» вошли в т. VII марксовского издания сочинений Чехова (1902).

«Татьяна Репина» для сцены не предназначалась и была отпечатана А. С. Сувориным лишь в нескольких экземплярах. «Леший», вышедший в свет в 1890 г. литографированным изданием, больше не перепечатывался. Незаконченная пьеса «Ночь перед судом» при жизни Чехова не публиковалась.

Все пьесы располагаются в хронологическом порядке по времени завершения работы над рукописью. Пьеса «Ночь перед судом», написанная предположительно вначале 90-х гг., помещена в конце тома.

Пьесы «Иванов» и «Трагик поневоле» печатаются по т. VII издания Маркса (1901); «Свадьба» и «Юбилей» – по 2-му изданию того же тома (1902), в котором текст остальных пьес стереотипно повторял первое издание; «Татьяна Репина» – по тексту отдельного печатного оттиска (ДМЧ); [53] «Ночь перед судом» – по черновому автографу (ЦГАЛИ).

53

Условные сокращения – см. т. XIII, стр. 337.

Произведения того же периода, написанные в драматической форме, но не предназначавшиеся для сценического исполнения, помещены в других томах настоящего издания: «Вынужденное заявление» («Скоропостижная конская смерть, или Великодушие русского народа») – «драматический этюд в 1 действии» (1889) – в т. VII; шуточная запись «Из пьесы» (1892) – в т. XVIII.

2

В октябре 1888 г., ровно через год после создания первоначальной редакции «Иванова» (см. т. XI), Чехов снова обратился к этой пьесе. Стремясь полнее обрисовать характер «утомленного» человека 80-х годов, он внес в прежний образ существенные изменения. После проделанной работы он заявлял: «Если и теперь не поймут моего „Иванова“, то брошу его в печь и напишу повесть „Довольно!“» (5–6 октября 1888 г.).