Пьесы
Шрифт:
Он только вздыхает, неотрывно глядя на еду.
Зачем вы это сделали?
Он. Значится так, Аэлита Ивановна, уважаемая. Я, как бы сказать, — мечтатель.
Она. Аферист ты проклятый, а не мечтатель!
Он. Только вы не плачьте, уважаемая. Я, может, неказистый, я отдаю себе отчет, я всегда говорю: «Ну и рожа у тебя, Сидоров, — Сидоров это моя фамилия, — кирпича просит». Но зато у меня есть другие качества.
Она (всхлипывая). Да провалитесь вы со своими качествами. Сначала один аферист,
Он (не выдержал). А если я, Аэлита, уважаемая, кусочек сырку ухвачу?
Она. Не сметь ничего хватать. На место положите немедленно!
Он. Как вам совесть подскажет… Я ведь — невезучий. (Пожирая глазами еду) Я все свои деньги… что там заработал… Василию уважаемому за адресок ваш и фоту отдал… Да… Так что очутился я тут без копейки. А аппетит разгулялся… Думаю, дам с голодухи «упаковочку», умру в смысле. Глядь — на столбе объявление висит: «Пропал пудель» — и описание пуделька… «Кто найдет — получает четвертачок». Думаю — «годидзе». И давай за всеми собаками гоняться… Хоть какую принесу — ведь рубль за труды дадут? И что вы думаете: ни одной собаки не поймал. А три часа бегал! Только тяпнули меня шесть разов… Невезучий! Василий уважаемый, кстати, говорил, что вы тоже — невезучая.
Она. Да, невезучая… И вы — невезучий… Так какого же черта…
Он. А я объясню все чин чином… А если я кусочек колбаски…
Аэлита начинает хохотать. Задыхается от смеха, это почти истерика.
Она. Садитесь, жрите.
Федя волком набрасывается на еду.
Сел — аферист!.. Ни стыда ни совести.
Он (давясь, ожесточенно жует). Значится так: влюблялся я часто, но безответно. Я даже там…
Она. Где это «там», разрешите спросить?
Он. Ну — там.
Она. В санатории для аферистов, да?
Он (уклончиво). В учительшу влюбился… она у нас там в школе преподавала. А у меня образование небольшое.
Она. Шесть классов с братом на двоих.
Он. И пошел, значит, я там в школу. И сразу влюбился в эту учительшу. И чтобы ее чаше видеть, в одном классе все три года просидел, представляете? И вот это подметил Василий уважаемый. И говорит: «Сидоров, а ты у нас — мечтатель». И чтобы с мечтаний меня сбить, начал он рассказывать мне истории разные из своей прежней жизни. Скажу — циничные истории. Слушал я, слушал — чувствую: протестует все во мне! Говорю ему: «Василий, уважаемый, неужели за цельную жизнь ни одной женщины ты не встретил?» «Как же, как же, говорит, была такая встреча». И рассказывает мне про вас, как вы семьсот семьдесят дали — все подробнейшим образом. И так меня это проняло! А Василий подметил: «Чую, говорит, хочешь вступить с нею во взаимно-дружескую переписку…» И адресок ваш мне передает…
Она. Продает.
Он. А иначе нельзя было. Вы про калым слыхали, конечно. Вот Василий мне и поясняет: чабан за черкешенку платит отцу до пяти тысяч!.. Неужели ты, русский человек, за свои мечтания… за свою любовь… Но тут я разволновался! Я, Аэлита, уважаемая, шик люблю. Федя — шикарный парень, он умеет сорить деньгами!
Она (яростно). Мало того, что к тебе является аферист и урод…
Он. Аэлита Ивановна…
Она. Мало того, что он облапошивал тебя три года…
Он. Уважаемая!
Она. Мало того, что он сожрал все, что было у тебя к Новому году… Оказывается, он же за тебя пострадал! Ты ему еще и должна!
Он. Я не говорил!
Она. И при этом он верит, что эта дура не выгонит его к чертям! Убирайся вон!
Он. Ухожу! Я предупреждал! Невезучий я!
Она. Аферист! Турок! Чтоб ноги твоей…
Он. Как совесть подскажет!
Она замолчала.
Только просьбица у меня к вам… Сейчас без пятнадцати… Новый год — через пятнадцать минут…
Она (с новыми силами). Ничего не знаю! Уходи! Уходи… пока цел! А то… а то… а то… (Бессильно.) А то…
Он. Милицию позовете? Да ради бога! Все как совесть подсказывает!
Она бессильно плачет.
Значится, так: я только Новый год с вами встречу — и все. Есть примета такая: чтобы по-людски жить дальше… чтобы жизнь наладить… надо Новый год с добрым человеком в тепле встретить. Можно? А как часы пробьют двенадцать — все! Исчезаю!
Она молчит.
Так я разливаю (И он поспешно разливает шампанское.) Нолито. Она (бессильно). И не прогнала… Ну что за дела!
Бьют часы.
Он (торжественно). С Новым годом, Аэлита Ивановна, уважаемая, с новым счастьицем… Как говорится, «отвяжись худая жизнь — привяжись хорошая». (Пьет)
И она тоже, вздохнув, пьет. Звонок телефона.
Голос. Хочу поздравить тебя с наступившим.
Она. И тебя тоже… Апокин.
Голос. Ну как твой Жан Габен?
Она. Спасибо, пьем и веселимся.
Голос. Я рад.
Она. Я рада, что ты рад.
Голос. Я рад, что ты рада, что я рад.
Гудки в трубке. Она смотрит на Федю, тот посапывает у стола.
Она. Жулик треклятый, заснул?!
Он (с трудом открывая глаза). Разморило, уважаемая. Столько на холоду к вам ехал.
Она. Не говори таким жалостливым голосом… Все равно сейчас уберешься отсюда! Ну… я не знаю… Ну почему ты к своим родителям не поехал?
Он. Нету у меня родителей…
Она. Опять на жалость? Опять?
Он. Ни отца нет, ни матери…
Она. Не смей!
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
