Пьесы

Радзинский Эдвард Станиславович

Михалева. А Михалев как сердится!.. Ох, как вы пьете — ну точь-в-точь вылитый отец… даже пальчик так же отставляете… черт с ним — пусть они сердятся… Что они знают про счастье?.. Когда мы бежим с Михалевым… я от него отстаю… а он в восторге от своей спортивности — дует вперед!.. (Пьет) Я в кусточек — к счастью! Ха-ха-ха! (Протягивает флягу) Не возражаете?

Сережа. Не возражаю! (Смеется, пьет)

Михалева. Не возражаю! (Пьет) Хорошо бежим. Километровые столбики — так и мелькают… А ну-ка теперь обратно ее — в кусточек — до будущего бега!.. (Прячет фляжку) И

зачем все бегают? Я, например, совсем не собираюсь долго жить… Теперь мы с вами… можем и поговорить, да? А ну-ка, откройтесь старушке Инге — что у вас там происходит в вашей молодой семье?.. Не могу смотреть — как же ты на него похож!

Уходят. Выбегают Михалев и Катя.

Михалев. До его родителей все время доходят жуткие слухи: то вы к кому-то ушли, то вы…

Катя. Представляю, как они обрадовались…

Михалев. Потом вы вернулись… И Сережа вас принял…

Катя. Он… меня?.. Принял? Он «доставал» меня истериками! Ночными звонками. И «достал»! Послушайте, мне что-то не нравится этот разговор.

Михалев. Третий столбик!.. Как бежим. Давайте бегать вместе.

Катя. Да нет уж! Лучше отдельно.

Михалев. И потому, естественно, они хотят разобраться… Рвется, рвется родительское сердце!..

Катя. Они? Разобраться? Вы их хорошо знаете?

Михалев. Мы когда-то работали вместе в одной стране… Какое было время!.. Молодость! Я тогда дружил с султаном. Султан — дивный прогрессивный парень… У него как раз шла война с братом — реакционером… Идем мы как-то с султаном по порту. Бац! Бац! Выстрелы! Мы с султаном — на землю… Лежим, а он мне шепчет: «Да ты не волнуйся, парень. Это они — не в тебя!» (Хохочет) «Но такой внимательный».

Катя. Я поняла: вы дружили с султанами, вы значительная личность… Только это меня все «не колышет». Я вас спросила, хорошо ли вы знаете его родителей. Потому что, если вы их действительно хорошо знаете, вам должно быть известно, что после того, как их сын, зачатый по вашему совету, вылез на Божий свет из-под георгина…

Михалев. Ох и злыдня!

Катя. Они унеслись в очередную заграницу… И с тех самых пор злополучное последствие вашего совета жил и воспитывался у дедушки с бабушкой… Пока сам не соизволил завести семью… Для чего родители, не приехав даже на его свадьбу, купили ему двухкомнатный кооператив. Исчерпав тем самым все свои обязанности на всю его жизнь! А милые дедушка с бабушкой… Кстати, вы хорошо знаете его милых дедушку с бабушкой?.. Этих рождественских старичков?

Михалев. А что? А что?

Катя. Короче: если вам действительно надо что-то передать своим друзьям, его родителям, скажите так: сын Сережа женился на девице… которую они, а заодно и славные старички — дедушка с бабушкой — ненавидят… а сын их обожает!

Михалев. Повторяетесь. А она… она — сына?

Катя (в бешенстве, теряя контроль над собой). А она его терпеть не может!.. Но если бы не она — эта проклятая девица, — их милого сыночка давно не было бы на свете! Передайте все это открытым текстом!

Михалев. Потрясающе! А почему, почему его не было бы на свете?

Катя молчит. Они убегают. Входят Михалева и Сережа. Сережа чуть впереди, Михалева плетется за ним, она «под кайфом».

Михалева. Спортивный шаг! Ать-два, ать-два… Сережа, а я не отстану! Что у вас с вашей женой? Немедленно! Доложить! Ать! Два!

Сережа. Сейчас у нас все нормально… Абсолютно!..

Михалева. Это вы уже в третий раз повторяете… Ну хорошо, не мучайтесь, я вам сама все сейчас расскажу: она у вас очень-очень миленькая. Я люблю хорошеньких девочек… В последнее время они мне нравятся даже больше мужчин. Итак, что же происходит? Ответ

тетушки Инги: Сережа любит свою жену… и ревнует ее… (Хохочет.) Она вам изменяет? Да не скрывайте от тетушки Инги!.. Я вам в матери гожусь… Знаете, когда вы рождались… я тоже должна была родить. Ваш несостоявшийся брат… имел даже имя — Алеша… Я хотела его назвать Алешей… Как вашего отца… Да, на чем мы остановились? «Изменяет»! Ну и что? Тут одно из двух: ли вы любите — и тогда вам изменяют… Или вас любят — и тогда изменяете вы… Это сказал какой-то умный сукин сын — Ларошфуко или Монтень, хрен их знает… Послушайте… по-моему, вы усилили темп?

Сережа что-то бормочет в ответ.

Определенно вы заспешили!.. Сережа… почему вы все время что-то неясно бормочете? А вот Алеша… нет, не мой несостоявшийся сын, а ваш состоявшийся отец… в разговоре он просто обволакивал… Он говорил о простых вещах, будто вступал с вами в заговор… Ах, как он умел обольщать!.. Есть такое выражение: «Гениями и любовниками — рождаются…» (Хохочет) Да, но я сошла с темы… Я говорила об изменах. Поэзия измен… Как я изменяла Михалеву! Тогда он терпел… Тогда ему приходилось терпеть! Но у него была дьявольская интуиция — он все всегда чувствовал, только я подумаю, как бы рвануть «в ночное», а он уже говорит: «По-моему, ты хочешь уйти на ночь?.. Только не знаешь, что придумать…» И лицо у него, как у брошенного пса! Но я все равно уходила… Я когда что-то хотела… Понимаешь, Алеша… Или нет, ты — Сережа… понимаешь… Этот мерзавец умел отравить мне всю радость! В самые неподходящие моменты… я вспоминала его лицо, и… не было радости… Слушай, если он спросит, где я набралась — ни-ни-ни! Ни слова! Иначе он соберет все бутылочки под кустиками, как грибы!.. Но однажды он взбунтовался. Однажды под утро молодуха Инга… подъехала на машине к папиной даче… Михалев вышел из кустиков — и молча шваркнул Ингушку по лицу… (Хохочет) И вылетел бриллиант из сережки… Что было дальше? Всю оставшуюся ночь до рассвета он искал его с фонарем в кустах… Ползал «жадный крестьянский сын»… как называл его твой папа Алеша… Впрочем, при чем тут Алеша? И где тот забитый крестьянский сын!.. Теперь его трудно даже представить!.. Такой шустрый! Такой лощеный Михалев! Ни одной «телки» не пропустит, паразит… Послушайте, юноша, какой темп!.. Вы уже не идете… Это опять — проклятая трусца… За что вы гоните шлаки из тела тетушки Инги? Ведь раньше вы замечательно плелись? (Упрямо) Почему? Почему раньше вы плелись, а теперь…

Сережа (вдруг истерично). Потому что у вас больное сердце!.. У вас… у вас… больное сердце!

Михалева. Да? И кто вам это сказал? (Тихо смеется) Ах, Михалев! Подлый! (Хохочет)

Сережа (кричит). Почему вы остановились?! Что вы стоите?!

Михалева. Не надо орать на старших, детка… Дайте вашу руку… (Прижимает к груди) Слышите? Как бьется!.. Как метроном… (Хохочет) Как похожи у вас руки. Надо же так повториться. Такие же тонкие пальцы. Только он ими все время хапал!

Сережа (враждебно). У вас здоровое сердце?! Да? Он врал! Да?! Да?!

Михалева (вдруг трезво и сухо). У меня нет сердца, милый мальчик… Было, да сплыло! У меня теперь вместо сердца — сплошные ноги! Красивые ноги!.. И Михалев не соврал! Нельзя так — про старших! Просто он хотел сделать нам приятное… Чтобы мы не спешили и спокойно побеседовали. Чтобы ты не семенил во всю прыть своими слабыми ножками!.. А может, он своей интуицией… своей бывшей заботливой интуицией… почувствовал, что женушке Инге… будет трудно бежать после бутылька… Чего ты так припустился! Это уже не трусца… По-моему, мы бежим на рекорд! Сережа, я не поспеваю! Я вся в шлаках! Как мокрая курица!