Пьесы

Радзинский Эдвард Станиславович

Михалев. И все-таки после этих удачных возвращений вы опять с «нашим братом»?

Катя. А я предупреждала: я — дрянь! Хотя теперь эти мои приходы к вам ничего не значат, поверьте! Я прихожу, но вовремя сматываюсь! Запомните! И прихожу я, потому что мне нравится дурачить ваш подлый народец!

Михалев. Нравится «динамить», да? Испытывать судьбу? Не боитесь, что однажды плохо кончится?

Катя (презрительно). Не с вами! (Усмехнулась). Почему-то

все время хочется вас оскорблять! И все — мало! От вас отскакивает! Ну да ладно, пора расставаться! Я бегу — налево, вы — направо! (Она отвернулась, но он резко и грубо схватил ее за руку) Послушайте!..

Он молча притянул ее к себе.

Да вы что?.. (Молчание. Теряясь.) Мне бегать надо!

Он по-прежнему молчит.

Если вы сейчас же не отпустите, я так заору! (Орет) Пустите! Сейчас же! Обезьяна!

Михалев (тихо). Ты приехала сказать мне только это?

Катя. Не «ты», а «вы»… Да! Да! Только это! (Угрожающе-испуганно) Понятно?

Михалев (не выпуская ее). Жаль. Я очень занятой человек… В последний раз: мы побежим вместе?

Катя. Пустите меня!.. Надо бегать в радостном настроении. А видеть рядом вашу…

Михалев. Про рожу ты уже говорила… Впрочем, ты права! Все плохое надо оставлять перед бегом. Мы недостаточно подготовились к трусце. (Внезапно дает ей пощечину) Катя (изумленно). Вы что…

Михалев (зажал ей рот, избивая её). Радость… должна быть!.. Эйфория!..

Она кричит. Он бьет.

Не бойся, синяков не будет, я профессионал… (Лупит) Без синяков!

Катя (пытаясь закричать, мычит). Больно… Больно мне…

Михалев. Убью, маленькая сучка! (Бьет ее по щекам)

Катя (плачет). Больно! Больно!

Михалев (за волосы притянул ее лицо к своему). Ну? (Хочет поцеловать, она отвернулась. Тотчас его удар) Ну… я жду?

И тогда Она подставляет губы. Он целует.

Теперь сама… Я жду. (Поднимает руку) Катя. Не надо… (Целует его)

На следующий день. Михалев и Михалева. Бегут трусцой.

Михалев. Первая километровая отметка… Мы сегодня бежим быстрее…

Михалева. Да, Михалев! Вот уж не думала утром… что смогу сегодня бежать… Я не хотела тебе говорить… но сегодня ночью я чуть не отдала концы!..

Михалев. Да? Может, сбавим темп?

Михалева. Нет,

нет, сейчас все о’кей! А ночью было так плохо… Понимаешь, я вдруг проснулась ночью и чувствую, меня ограбили…

Михалев. Да?

Михалева. Только не так ограбили, а внутри! Понимаешь, украли легкие, почки, селезенку, выкрали сердце… И я лежу вся полая и умираю. И я хочу тебя разбудить, а ты храпишь. А я умираю… И все умоляю вора: ну верни… верни обратно хоть печень. А вор хохочет… И в миг моей смерти… я проснулась… Оказывается… все это был сон… Естественно, кроме твоего храпа… Храпел ты действительно. Это был верный «ощуч»!

Михалев. Это — кофе… Надуваешься на ночь кофе… А потом удивляешься… И вообще давай о веселом… Я тебя сколько учу: все неприятности — до трусцы.

Михалева. Михалев, подлый! А может, мне чуть-чуть… для эйфории?..

Михалев. Исключено…

Михалева. Ну, для бодрости, а?

Михалев. Для бодрости ты поедешь завтра на дачу!..

Михалева. Нет! Нет!

Он молча бежит.

Подожди, но завтра — четверг, и мы бежим с отпрысками!

Михалев. Это в шесть часов… А с утра и до шести — ты уедешь на дачу… Можешь взять машину!..

Михалева. Михалев, не надо мне ехать на дачу, а?

Михалев. «Надо, Федя, надо!» Темпочка! Опускайся на всю ступню!

Михалева. Михалев, я прошу тебя…

Михалев. Нервы подлечишь… А то видишь, по ночам уже селезенку вынимают…

Михалева. (вдруг сухо). Михалев, я имею право попросить тебя!.. И я прошу, не надо!

Михалев. Не понял, почему «имеешь право»?

Михалева. Хотя бы потому, что это я устроила тебе встречу с нею… ты ведь с ней уже встретился?

Михалев. Да? Интересно! И как же ты устроила?

Михалева. Понимаешь, Михалев, я чувствую этих новых дур… Наверное, потому, что они похожи на нас, прежних. В них очень сильно «стервное начало». Им достаточно что-то запретить, чтобы они тотчас безумно это захотели. Им неинтересно желать… Им интересно желать то, что нельзя! Ты ей страшно не понравился. Но я заставила заревновать бедного мальчика… Я знала: тогда он начнет с нею объясняться!.. Устроит сцену… И тогда уж ей точно втемяшится — встретиться с тобою… Я оказалась права?

Михалев. И зачем же ты это сделала?

Михалева. Для тебя, Михалев. Но когда я устраивала… я не знала, что наш сыночек так ее любит… Я уже объясняла тебе…

Михалев. Но я хочу с ней встретиться…

Михалева. А ты перехоти… Не надо самоутверждаться… за счет нашего сыночка…

Михалев. Ах, вот ты как повернула!.. Теперь ты точно поедешь на дачу…

Михалева. Михалев!

Михалев. На дачу!