Пьесы
Шрифт:
Пауза.
Мужичок... Отец мой, правда, мужик был, а я вот в белой жилетке, желтых башмаках. Со свиным рылом в калашный ряд... Только что вот богатый, денег много, а ежели подумать и разобраться, то мужик мужиком... (Перелистывает книгу.) Читал вот книгу и ничего не понял. Читал и заснул.
Пауза.
Дуняша. А собаки всю ночь не спали, чуют, что хозяева едут. Лопахин. Что ты, Дуняша, такая... Дуняша. Руки трясутся. Я в обморок упаду. Лопахин. Очень уж ты нежная, Дуняша. И одеваешься как барышня, и прическа тоже. Так нельзя. Надо себя помнить.
Входит Епиходов с букетом; он в пиджаке и в ярко вычищенных сапогах, которые сильно скрипят; войдя, он роняет букет.
Епиходов (поднимает букет). Вот садовник прислал, говорит, в столовой поставить. (Отдает
Дуняша входит, подает Лопахину квас.
Я пойду. (Натыкается на стул, который падает.) Вот... (Как бы торжествуя.) Вот видите, извините за выражение, какое обстоятельство, между прочим... Это просто даже замечательно! (Уходит.) Дуняша. А мне, Ермолай Алексеич, признаться, Епиходов предложение сделал. Лопахин. А! Дуняша. Не знаю уж как... Человек он смирный, а только иной раз как начнет говорить, ничего не поймешь. И хорошо, и чувствительно, только непонятно. Мне он как будто и нравится. Он меня любит безумно. Человек он несчастливый, каждый день что-нибудь. Его так и дразнят у нас: двадцать два несчастья... Лопахин (прислушивается). Вот, кажется, едут... Дуняша. Едут! Что ж это со мной... похолодела вся. Лопахин. Едут, в самом деле. Пойдем встречать. Узнает ли она меня? Пять лет не видались. Дуняша (в волнении). Я сейчас упаду... Ах, упаду!
Слышно, как к дому подъезжают два экипажа. Лопахин к Дуняша быстро уходят. Сцена пуста. В соседних комнатах начинается шум. Через сцену, опираясь на палочку, торопливо проходит Фирс, ездивший встречать Любовь Андреевну; он в старинной ливрее и в высокой шляпе; что-то говорит сам с собой, но нельзя разобрать ни одного слова. Шум за сценой все усиливается. Голос: "Вот, пройдемте здесь..." Любовь Андреевна, Аня и Шарлотта Ивановна с собачкой на цепочке, одеты по-дорожному, Варя в пальто и платке, Гаев, Симеонов-Пищик, Лопахин, Дуняша с узлом и зонтиком, прислуга с вещами - все идут через комнату.
Аня. Пройдемте здесь. Ты, мама, помнишь, какая это комната? Любовь Андреевна (радостно, сквозь слезы). Детская! Варя. Как холодно, у меня руки закоченели (Любови Андреевне.) Ваши комнаты, белая и фиолетовая, такими же и остались, мамочка. Любовь Андреевна. Детская, милая моя, прекрасная комната... Я тут спала, когда была маленькой... (Плачет.) И теперь я как маленькая... (Целует брата, Варю, потом опять брата.) А Варя по-прежнему все такая же, на монашку похожа. И Дуняшу я узнала... (Целует Дуняшу.) Гаев. Поезд опоздал на два часа. Каково? Каковы порядки? Шарлотта (Пищику). Моя собака и орехи кушает. Пищик (удивленно). Вы подумайте!
Уходят все, кроме Ани и Дуняши.
Дуняша. Заждались мы... (Снимает с Ани пальто, шляпу.) Аня. Я не спала в дороге четыре ночи... теперь озябла очень. Дуняша. Вы уехали в великом посту, тогда был снег, был мороз, а теперь? Милая моя! (Смеется, целует ее.) Заждались вас, радость моя, светик... Я скажу вам сейчас, одной минутки не могу утерпеть... Аня (вяло). Опять что-нибудь... Дуняша. Конторщик Епиходов после святой мне предложение сделал. Аня. Ты все об одном... (Поправляя волосы.) Я растеряла все шпильки... (Она очень утомлена, даже пошатывается.) Дуняша. Уж я не знаю, что и думать. Он меня любит, так любит! Аня (глядит в свою дверь, нежно). Моя комната, мои окна, как будто я не уезжала. Я дома! Завтра утром встану, побегу в сад... О, если бы я могла уснуть! Я не спала всю дорогу, томило меня беспокойство. Дуняша. Третьего дня Петр Сергеич приехали. Аня (радостно). Петя! Дуняша. В бане спят, там и живут. Боюсь, говорят, стеснить. (Взглянув на свои карманные часы.) Надо бы их разбудить,
Входит Варя, на поясе у нее вязка ключей.
Варя. Дуняша, кофе поскорей... Мамочка кофе просит. Дуняша. Сию минуточку. (Уходит.) Варя. Ну, слава богу, приехали. Опять ты дома. (Ласкаясь.) Душечка моя приехала! Красавица приехала! Аня. Натерпелась я. Варя. Воображаю. Аня. Выехала я на страстной неделе, тогда было холодно, Шарлотта всю дорогу говорит, представляет фокусы. И зачем ты навязала мне Шарлотту... Варя. Нельзя же тебе одной ехать, душечка. В семнадцать лет! Аня. Приезжаем в Париж, там холодно, снег. По-французски говорю я ужасно. Мама живет на пятом этаже, прихожу к ней, у нее какие-то французы, дамы, старый патер с книжкой, и накурено, неуютно. Мне вдруг стало жаль мамы, так жаль, я обняла ее голову, сжала руками и не могу выпустить. Мама потом все ласкалась, плакала... Варя (сквозь слезы). Не говори, не говори... Аня. Дачу свою около Ментоны она уже продала, у нее ничего не осталось, ничего. У меня тоже не осталось ни копейки, едва доехали. И мама не понимает! Сядем на вокзале обедать, и она требует самое дорогое и на чай лакеям дает по рублю. Шарлотта тоже. Яша тоже требует себе порцию, просто ужасно. Ведь у мамы лакей Яша, мы привезли его сюда... Варя. Видела подлеца. Аня. Ну что, как? Заплатили проценты? Варя. Где там. Аня. Боже мой, боже мой... Варя. В августе будут продавать имение... Аня. Боже мой... Лопахин (заглядывает в дверь и мычит). Ме-е-е... (Уходит.) Варя (сквозь слезы). Вот так бы и дала ему... (Грозит кулаком.) Аня (обнимает Варю, тихо). Варя, он сделал предложение? (Варя отрицательно качает головой.) Ведь он же тебя любит... Отчего вы не объяснитесь, чего вы ждете? Варя. Я так думаю, ничего у нас не выйдет. У него дела много, ему не до меня... и внимания не обращает. Бог с ним совсем, тяжело мне его видеть... Все говорят о нашей свадьбе, все поздравляют, а на самом деле ничего нет, все как сон... (Другим тоном.) У тебя брошка вроде как пчелка. Аня (печально). Это мама купила. (Идет в свою комнату, говорит весело, по-детски.) А в Париже я на воздушном шаре летала! Варя. Душечка моя приехала! Красавица приехала!
Дуняша уже вернулась с кофейником и варит кофе.
(Стоит около двери.) Хожу я, душечка, цельный день по хозяйству и все мечтаю. Выдать бы тебя за богатого человека, и я бы тогда была покойной, пошла бы себе в пустынь, потом в Киев... в Москву, и так бы все ходила по святым местам... Ходила бы и ходила. Благолепие!.. Аня. Птицы поют в саду. Который теперь час? Варя. Должно, третий... Тебе пора спать, душечка. (Входя в комнату к Ане.) Благолепие!
Входит Яша с пледом, дорожной сумочкой.
Яша (идет через сцену, деликатно). Тут можно пройти-с? Дуняша. И не узнаешь вас, Яша. Какой вы стали за границей. Яша. Гм... А вы кто? Дуняша. Когда вы уезжали отсюда, я была этакой... (Показывает от пола.) Дуняша, Федора Козоедова дочь. Вы не помните! Яша. Гм... Огурчик! (Оглядывается и обнимает ее; она вскрикивает и роняет блюдечко.)
Яша быстро уходит.
Варя (в дверях, недовольным голосом). Что еще тут? Дуняша (сквозь слезы). Блюдечко разбила. Варя. Это к добру. Аня (выйдя из своей комнаты). Надо бы маму предупредить: Петя здесь... Варя. Я приказала его не будить. Аня (задумчиво). Шесть лет тому назад умер отец, через месяц утонул в реке брат Гриша, хорошенький семилетний мальчик. Мама не перенесла, ушла, ушла без оглядки... (Вздрагивает.) Как я ее понимаю, если бы она знала!
Пауза.
А Петя Трофимов был учителем Гриши, он может напомнить.
Входит Фирс, он в пиджаке и белом жилете.
Фирс (идет к кофейнику, озабоченно). Барыня здесь будут кушать... (Надевает белые перчатки.) Готов кофий? (Строго, Дуняше.) Ты! А сливки? Дуняша. Ах, боже мой... (Быстро уходит.) Фирс (хлопочет около кофейника). Эх ты, недотепа... (Бормочет про себя.) Приехали из Парижа... И барин когда-то ездил в Париж... на лошадях... (Смеется.) Варя. Фирс, ты о чем? Фирс. Чего изволите? (Радостно.) Барыня моя приехала! Дождался! Теперь хоть и помереть... (Плачет от радости.)