Пьесы

Молчанов Александр

ВАЛЯ. Ладно. Сейчас, она из бани выйдет, мы с отцом смоемся. Чего дед?

НИКОЛАЙ. Злится, хотя виду не подает. Зря ты его поддеваешь.

ВАЛЯ. Мне пофиг. Пусть злится.

НИКОЛАЙ. Ты бы поаккуратнее.

ВАЛЯ. Посмотрим.

В отдалении хлопает дверь.

НИКОЛАЙ. Это она. Пойдем.

ВАЛЯ (Лене). Если что, зови нас, мы рядом.

Николай и Валя уходят. К крыльцу подходит Анна. Она тоже в халате, с полотенцем на голове, в руках у нее таз. Она ставит таз на край

крыльца и начинает развешивать белье.

Лена встает и подходит к ней.

ЛЕНА. Хотите, я вам помогу?

АННА. Сиди уж.

ЛЕНА. То есть, мы на ты? Хорошо. Я тоже не люблю церемоний.

Анна с удивлением смотрит на нее.

ЛЕНА. Мне понравился городок. Промышленности нет, воздух чистый. Домики такие аккуратные. Все одной краской покрашены. Красиво.

АННА. Что привезли на склад, тем и покрасили.

ЛЕНА. Сюда, наверное, хорошо приехать на недельку-другую в отпуск.

АННА. Люди живут всю жизнь и не жалуются.

ЛЕНА. Когда не видишь ничего другого, тогда да, наверное…

АННА. Все равно где жить. Небо везде одинаковое. И хлеб одинаковый пекут. А вы что, собрались навсегда сюда переехать?

ЛЕНА. Мы пока не знаем. Как Валя решит.

АННА. Мели емеля. Как Валя решит. Что я, не вижу, он у тебя на коротком поводке.

ЛЕНА. Как и твой.

Анна бросает взятую тряпку обратно в таз и поворачивается к Лене.

АННА. Ты о чем это?

ЛЕНА. Мужики считают, что ты хочешь отнять их наследство.

АННА. Понятно. Это они тебя ко мне отправили? Нашли адвоката.

ЛЕНА. Сама предложила. Я же вижу, как ты на нас смотришь.

АННА. Как это я смотрю?

ЛЕНА. Плохо.

АННА. Как умею. Что ж мужички сами-то зассали поговорить с захватчицей? Трусы… ну ладно, давай, спрашивай.

ЛЕНА. Деду семьдесят лет. Долго ли он проживет?

АННА. Семьдесят четыре ему. Сколько-нибудь еще проживет. Здоровье у него — дай Бог каждому.

ЛЕНА. А потом что?

АННА. Об этом я не думаю.

ЛЕНА. Врешь.

АННА. Что ты знаешь вообще о том, что я думаю? Что ты вообще знаешь? О том, как я ночей не сплю. Как ему еду готовлю. Ему же жареного нельзя, соленого нельзя. А он хочет! И жареного и соленого! И что попало он жрать не будет. О том, как трусы его грязные стираю. О том, как сказки на ночь рассказываю. Что ты знаешь вообще о моей жизни-то?

Приоткрывается окно, выглядывает Николай. Он дергает Лену за полу халата.

НИКОЛАЙ. (шепотом) спроси о завещании!

Лена легонько бьет его по руке.

АННА. Хочешь спросить о завещании?

ЛЕНА. Нет. Не говори.

АННА. Не скажу. (пауза) Ладно, закончили.

Анна берет пустой таз.

АННА. Раз приехали, живите сколько хотите. Это и ваш дом тоже.

Места всем хватит.

Анна уходит. Открывается окно. Выглядывает Николай.

НИКОЛАЙ. Что же ты про завещание-то?

ЛЕНА. К слову не пришлось.

Уходит в дом.

3

Крыльцо магазина. На крыльце сидит Серега Кушелев, милиционер. Ему жарко, синяя рубашка расстегнута, галстук на резинке торчит из кармана. Он курит. Подходит Валя.

КУШЕЛЕВ. Валя.

Валя останавливается.

ВАЛЯ. Серега, ты, что ли?

КУШЕЛЕВ. Ага.

Валя подходит к нему, с улыбкой жмет руку.

ВАЛЯ. Здорово! Ты что, в менты подался? Здоровый стал, бычара. Давай, рассказывай, что у тебя, да как.

КУШЕЛЕВ. Да чего у меня… дом, работа, да огород.

ВАЛЯ. На рыбалку-то ходишь? Помнишь, как на острове ночевали, чтобы на зорьке начать рыбачить? Как боялись в палатке спать? У костра всю ночь сидели.

КУШЕЛЕВ. И не поймали не фига в итоге. Не, в этом году еще не был. Может, потом…

ВАЛЯ. От ты лентяй. Из-за этого брюхо и растет.

Легонько бьет его по животу.

КУШЕЛЕВ. Тихо, тихо! Валя, у меня к тебе дело вообще-то. Отойдем с дороги.

ВАЛЯ. Ну отойдем.

Садятся на скамейку.

КУШЕЛЕВ. Ты чем там занимаешься? В Волоковце, я имею в виду.

ВАЛЯ. По мелочи. Торгую в общаге товарами народного потребления.

КУШЕЛЕВ. Какими именно товарами?

ВАЛЯ. Это допрос? Тогда где повестка?

Встает.

КУШЕЛЕВ. Сядь. Сядь, я сказал.

Валя садится.

КУШЕЛЕВ. Ориентировка на тебя пришла.

ВАЛЯ. Да?

КУШЕЛЕВ. Да. Рассказывай мне. Все.

ВАЛЯ. И что там? В ориентировке.

КУШЕЛЕВ. Приметы. Фотография. Обвинение.

ВАЛЯ. В чем?

КУШЕЛЕВ. Статья тридцатая. Покушение на убийство.

ВАЛЯ. Понятно.

КУШЕЛЕВ. Я тебя слушаю.

ВАЛЯ. Тебе ведь теперь повышение светит, Серега. За задержание особо опасного убийцы.

КУШЕЛЕВ. Урод ты, Валя. Я ведь тебя мог уже сейчас в наручники взять. А я с тобой разговоры разговариваю. Ты можешь мне рассказать, что случилось, и откуда взялась эта поганая ориентировка? Потом вместе решим, что дальше делать.

ВАЛЯ. Правильная эта ориентировка.

КУШЕЛЕВ. Правильная?

ВАЛЯ. Только там не все.

КУШЕЛЕВ. Что не все?

ВАЛЯ. Ладно. Рассказываю. Мы с ребятами — я, Васька и Леха Куликов, мы денег задолжали. Много. Взяли на товар, а у нас же товар какой? Водка. И пропили все. Две недели всей общагой гудели. Потом пошли к Захару каяться. Думали, простит.

КУШЕЛЕВ. Кто такой Захар?

ВАЛЯ. Захар Мухин. Это как раз этот мужик. Наш кредитор.

КУШЕЛЕВ. Ясно. Дальше.