Пьесы
Шрифт:
Входит Агата. Она явно взволнована.
Агата. Морис, можно вас на два слова?
Морис (удивленно). Разумеется. А Этьен помешает?
Агата (после колебаний). Нет… нет, пожалуй. Так вот… Элиза так настаивала на том, чтобы я провела здесь эти несколько дней…
Морис.
Агата...что я не могла ей отказать. Но я хотела бы вам сказать, что мне это крайне неприятно. Так что… хотя бы не сердитесь на меня.
Морис. За что я должен на вас сердиться?
Агата. Я знаю, вы предпочли бы быть только с сыном в отсутствие Элизы. Это так естественно… Еще кто-то за столом вам будет в тягость. К сожалению, мне часто приходится делать то, чего совсем не хочется (грустно усмехается), иначе… Повторяю, у меня не было возможности отказаться. Но обещаю как можно меньше вас обоих стеснять. Бывают скромные компаньонки, с которыми встречаешься только за столом.
Морис. Ну, зачем вы так!..
Этьен деликатно отходит в сторону; достает свою записную книжку, листает ее.
Агата (понизив голос). Уверяю вас, я поняла, как вы любите сына и что значит для вас лишний час, проведенный с ним. Возможно, именно потому, что мне это стало ясно, я могла стерпеть… (Умолкает.)
Морис. Что?
Агата. Ничего, это несущественно. Только не думайте, пожалуйста, что я с легкостью согласилась… Вы, кажется, удивлены?
Морис. Признаюсь, я не предполагал…
Агата (не без горечи). Естественно, вы никогда не казались мне особенно проницательным… (Говорит громче.) Так ваша золовка придет сегодня с дочерью на обед?
Морис. Да. Вот уж кто несносен!
Агата. По правде говоря, они и мне не слишком симпатичны.
Этьен. Я уже три года не видел тетю Рене, ведь она только с лета живет в Париже.
Морис (Агате). Девочка страшна как смертный грех: вы не находите?
Агата. Но черты у нее недурны.
Морис. Ну, а этот творожный цвет лица! Как бы не кончилось туберкулезом, как у ее отца… Звонят, это они. (Этьену.) Пойдем… Агата, будьте так любезны, примите
Этьен. Боюсь, что это не очень…
Морис. Идем, идем. (Оба выходят из комнаты.)
Рене и Шарлотта входят в сопровождении горничной.
Агата. Добрый день, сударыня; добрый день, мадемуазель…
Рене (сухо). А мадам…
Агата. Кузина сейчас подойдет, она, наверное, не совсем готова.
Рене.Я не думала, что Элиза так занята.
Агата. У нее проблемы с одним из арендаторов.
Рене. А, да; вот она, оборотная сторона медали.
Элиза (за сценой). Агата! Подойди на секундочку, прошу тебя! Я тебе не показала, где в доме белье.
Агата. Извините меня, пожалуйста. (Выходит.)
Рене. Очаровательный прием!.. Хотелось бы знать — что, эта Агата Клеман всю жизнь проводит здесь? Я-то на ее месте предпочла бы голодать. Нет у людей сейчас гордости… Что за странная идея — принимать в столовой! Вероятно, чтобы мы заранее восхитились кушаньями?.. (Смотрит на стол.) Это — не тот красивый сервиз.
Шарлотта. По-моему, тетя Элиза в прошлый раз сказала, что отапливают только эту комнату.
Рене. Может быть. В каких-то вещах твоя тетка — скряга… ну а с нами она, разумеется, не церемонится. Придется после обеда оставаться здесь, вдыхать запах еды, от которого меня тошнит, или идти мерзнуть в гостиную. Если только не откроют здесь окно — может, додумаются! Ах, если будет омлет, я его в рот не возьму: в прошлый раз он был из яичного порошка, и мне всю ночь было плохо. Имея средства, можно бы и не покупать эту мерзость. Я…
Шарлотта. Это дядя Морис привил моей тете такие привычки?
Рене. Ни в коем случае! Он только и умеет, что тратить женины деньги.
Элиза (входя). Здравствуй, моя хорошая. Как дела, малышка? Извините, я вас заставила ждать. Но не задержись я на кухне, вы бы остались без обеда. Нечего сказать, спокойная жизнь!
Рене. Не жалуйся. Вот была бы ты на моем месте…
Элиза. Да, конечно. Но что у тебя за хозяйство в сравнении с моим! И потом, Забет преданная служанка.