Петербург в 1903-1910 годах
Шрифт:
3 октября. Эту неделю слухи очень усердно назначали разных «особ». Между прочим, уверяли, что Клейгельс получит место киевского генерал-губернатора. Слухи остались слухами, но всплыл забавный анекдот, пущенный насчет Клейгельса. Градоначальник сей, как то у именитых русских градоначальников в обычае, любит щегольнуть русскими словцами, и из сего произошло следующее. На Петербургской стороне появился некий хулиган, Васька Кот. Производил он дебоши и скандалы, разгромлял «заведения», и полиция не знала, что с ним делать. С рук ему все сходило потому, что этот субъект, попав в первый раз в участок, стал там орать на пристава и грозить ему, что пожалуется своему «незаконному отцу» Клейгельсу. Всероссийский герб-кулак перед таким аргументом бездействовал, и дебоширник с каждым днем делался все невозможнее. Пристав терпел, терпел до последнего, наконец надел мундир и поехал к градоначальнику. Представляется ему и говорит: так и
Н. В. Клейгельс
— Что же, приняли меры?
— Да ведь это Васька Кот, Ваше превосходительство…
— Что ж из этого? Что вы сделали?
— Кот-с это… Ваше превосходительство… — совсем умирая от избытка почтительности и страха, пролепетал опять пристав.
Генерал рассердился.
— Кой вы мне черт Кота этого все поминаете, кто он такой?
— Кот?.. Сын… Ваше превосходительство… Ваш сын…
— Мой?.. Что вы, ошалели? Кто вам сказал?
— Они-с… Кот…
— Притащить его, мерзавца, сюда!
Кота притащили. Генерал с пеной у рта накинулся на него,
— Как ты смел, сукин сын и такой и эдакий, болтать вздор, что я твой отец? А?! Кто тебе сказал?
— Вы-с… — развязно ответил Васька.
— Я??? — генерал остолбенел. — Когда?..
— Да в прошлом году-с… Иду я по Александровскому парку, думаю — не знаю я ни папаши, ни мамаши, и так это грустно мне. Вдруг вижу, вы изволите идти с господином приставом, увидали меня, да как крикните: «пшол вон отсюда, так-то твою мать». У меня и отлегло от души. Слава те, Господи, думаю: мамаши не знаю, зато хоть папаша обнаружил себя!
Табло! [43]
Кстати сказать — «Петербургский листок» [44] поместил портрет этого хулигана; в связи ли это прославление с потешающим город анекдотом — не знаю.
Хулиганъ(босяку): Ты, да я, — насъ двое.
«Герои нашего времени». Карикатура из газ. «Петербургский листок» (1903)
6 октября.Встретил утром на Невском проспекте странного субъекта в подряснике и с высоким посохом в руке. Несмотря на снег, он шел босой и с непокрытой ничем головою. Лицо широкое, пожалуй, приятное, обросшее густой большой бородой. Навел о нем справки, сказали, что это некий странник Василий [45] , путешествующий в таком виде в самые лютые морозы и собирающий на построение церквей. Говорят, что он пользуется широкой известностью не только у простого народа, но и у сильных мира сего.
43
Табло — от франц. tableau (картина, немая сцена).
44
«Петербургский листок» — общественная и литературная газета (1864–1917), с 1882 г. ежедневное издание, с 1914 г. выходила под названием «Петроградский листок».
45
Василий Босой, или Босоногий (1856 – после 1918 или 1933) — известный в начале XX в. странник, обошедший многие города и православные святыни России, а также побывавший на Новом Афоне и в Иерусалиме. Был в царской процессии во время канонизации Серафима Саровского в 1903 г. в Сарове, пожертвовал для раки серебряную лампаду, изготовленную на собранные им средства.
В царской семье есть глубоко религиозные люди: это вдовствующая императрица Мария Феодоровна и молодая — Александра Феодоровна. Обе бывшие лютеранки… Первая перед родами великой княгини Ксении была очень больна, и кто-то надоумил ее съездить на Смоленское кладбище, где похоронена «блаженная» Ксения; народ очень чтит эту могилу и по праздникам протесниться к ней бывает немыслимо. Туда ездят и возят массы больных, и вера в частые исцеления на могиле крепко живет в петербуржцах, не ошибусь, если скажу, всех слоев общества.
Государыня поехала на Смоленское и, помолившись, дала обещание, если выздоровеет, назвать первую же дочь Ксенией. Блаженная, вероятно, была очень польщена этим, и государыня выздоровела; вскоре родилась дочь, и назвали ее Ксенией.
Молодая императрица сделалась набожной после странного случая с ней. В царской семье есть обычай заезжать невесте перед венцом в Казанский собор и молиться там; неисполнившим это предание грозит бесплодием, или рождением только одних девочек. Когда Александре Феодоровне сказали об этом, она засмеялась и в собор не заехала. Презрение ее к стародавнему обычаю не понравилось, и тогда же многие стали многозначительно покачивать с неодобрительным видом головами. Угроза предания сбылась между тем над императрицей во всей силе: у нее родятся, несмотря на всевозможных Шенков [46] и К-о<мпанию>, только девочки. Такое странное исполнение предреченного, говорят, сильно подействовало на императрицу и круто повернуло ее в сторону православия. Государыня и по сие время часто посещает могилу Ксении и молится на ней.
46
Речь идет об австрийском эмбриологе Л.-С. Шенке (1840–1902), выдвинувшем теорию, согласно которой пол зародыша у млекопитающих и человека предопределяется в зависимости от той или иной диеты родителей.
13 октября.Мраморный дворец в Петербурге заслужил репутацию передового и либерального. Великий князь Константин Константинович [47] пользуется, или, вернее, пользовался одно время, благодаря своему «красному» оттенку и поездкам по России, широкой популярностью. Популярность эта, как слышно было, государю не понравилась, а казус с избранием Максима Горького в академики окончательно загнал в угол великого князя. Казус этот я слышал от поэта К. К. Случевского, гофмейстера, бывшего тогда главным редактором «Правительственного вестника» [48] .
47
Великий князь Константин Константинович (1858–1915) — внук Николая I, генерал от инфантерии, с 1889 г. президент Императорской Санкт-Петербургской академии наук, президент Русского археологического общества, Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, Палестинского общества и т. д., широко известный как «августейший поэт» и драматург К.Р.
48
К. К. Случевский (1837–1904) — поэт, прозаик, драматург, в 1891–1902 гг. редактор «Правительственного вестника», официальной ежедневной газеты правительства, учрежденной в 1869 г. После Февральской революции 1917 г. газета возрождалась под иными названиями в качестве официального органа временного, а затем большевистского правительства.
Рассказывал он следующее: однажды вдруг по телефону вызывают его приехать запросто, в чем был, в Мраморный дворец. Случевский приезжает, и вел. князь Константин Константинович с весьма довольным видом сообщает ему, что Максим Горький только что выбран в академики (выбор этот был произведен под некоторым давлением К. К.) и просит Случевского поместить сообщение об этом в «Правительственном вестнике». Пораженный Случевский спрашивает, где он прикажет поместить его — в отделе правительственных сообщений, или же как извещение от Академии? Вел. князь замахал руками и так как недоумевал, куда его сунуть, то порешили тиснуть его между рубриками. Случевский (старик крайне оскорблен всем этим и равнодушно не может говорить об этом избрании) отправился домой и, не желая брать на себя ответственность за помещение такого, наверное, нежелательного в высших сферах сообщения, передал в двух экземплярах копии — министру внутренних дел Сипягину, а другую начальнику Главного управления по делам печати на разрешение.
Заметка была помещена; на другой день Случевского вызывает к себе Сипягин и показывает ему собственноручное письмо государя, подлинных выражений которого не помню, но в котором ясно сквозило глубокое недовольство происшедшим и, между прочим, стояла фраза, что М. Горький хотя и талантливый человек, но работал еще слишком мало для того, чтобы удостоиться выбора в члены Академии.
Случевский передал свой разговор с великим князем. Сипягин подошел к телефону, попросил великого князя и передал ему содержание письма государя. И тут Случевский убедился, что великий князь струсил и… и отстраняет вину от себя, отказываясь от выраженного им «настоятельного» желания видеть такую заметку в «Правительственном вестнике» и сваливая все на Случевского…
Сипягин, тем не менее, передал все дело государю в надлежащем виде; Академия затем, под председательством того же Константина Константиновича, — как унтерская вдова, сама себя высекла, — исключила Горького из числа своих членов, и великий князь сразу же как-то притих в своем Мраморном дворце.
Затем он перенес тяжелую, кажется, психическую болезнь, и ярко взошедшая было в общественном мнении звезда его померкла в тумане.
16 октября.Телеграммы сообщили, что на кн. Голицына — главноначальствующего на Кавказе, произведено было «разбойниками» покушение. Его поранили кинжалом в голову, но не опасно; газеты подвиг этот относят на счет разбойников, общественное же мнение говорит другое.