Петербургская баллада
Шрифт:
— Да? Жаль, — с полным безразличием пожала плечами блондинка, — прикольные были ребята. Ого! А это что? Такой низкий звук может быть только у трубы «акрапович», или я ни черта не смыслю в мотоциклах… Пойду взгляну. — И вышла, оставив директора в бессильном негодовании.
Скрябин посмотрел ей вслед, обреченно махнул рукой — пропади ты пропадом! — и вернулся к себе в кабинет.
— Высокие отношения, — усмехнулась одна из оставшихся у стойки девиц.
— Что ты хочешь: у них ненависть с первого взгляда, — ответила вторая. — Геля для Олега Сергеевича как бельмо на глазу, вечное напоминание о том, что в этом баре не он главная скрипка… К тому же, как и каждый матерый «голубой», он ненавидит ту конкуренцию, которую ему составляют красивые женщины.
— Скрябин — «голубой»?! — изумилась ее подруга.
— Ах да, ты же у нас недавно, — «вспомнила» девушка. — Да, «голубой». Я даже подозреваю, что все эти мотоциклы — музыка — кожаные куртки всего лишь для того, чтобы быть поближе к таким вот парням — здоровым, крепким, рисковым… Ты знаешь, он был бы совсем неплохой мужик, если б не вся эта история с Мухой и Гелей… Но что делать? Такова се ля ви…
Романова вышла на улицу. Погода была солнечная, и за выносными столиками посетителей было больше, чем в баре, ведь многие из них были на мотоциклах и не хотели оставлять своих «двухколесных друзей» без присмотра. За крайним столиком уже расположился вновь прибывший клиент, высокий широкоплечий мужчина средних лет с красивым, но несколько высокомерным лицом, заставлявшим вспомнить о викингах, скандинавах и прочих «арийцах». Несмотря на солнечную погоду, на нем был темно-синий костюм с защитой и кожаные ботинки на толстой подошве. Одной рукой он придерживал на коленях шлем со знаменитым номером Валентино Росси, а другой принимал от официантки вместительную стопку коньяка.
— Мне абсент, Ниночка, — попросила Романова официантку, без спроса усаживаясь за столик незнакомца и с интересом разглядывая его мотоцикл. — «Ямаха Р-1», доработанная модель, плюс тюнинг. Четырехцилиндровый двигатель с водяным охлаждением, шести ступенчатая коробка передач, чуть более ста восьмидесяти килограмм. Шины разработаны специально для этой модели, колесная база коротка, но все равно при ускорении возникает турбулентность… На третьей передаче?
— У меня рулевой демпфер, — после короткой паузы сообщил мужчина. Ему явно не хотелось разговаривать. Он даже не прикасался к коньяку, дожидаясь, пока незваная соседка оставит его в покое.
— У меня «Стрит Файтер», — сообщила она, словно не замечая настроения собеседника, — переделан из «Сузуки Джиксер». До этого была девятисотая «Хонда», но… «Стрит Файтер» прикольнее.
Незнакомец покосился на Гелю, неопределенно пожал плечами и промолчал.
Она не торопясь выпила принесенный официанткой абсент, посмотрела на стопку в руках мужчины, полюбопытствовала:
— Не боишься ГАИ или… ездишь настолько умеренно, что это помешать не может?
«Умеренно» она произнесла с нескрываемым презрением, но незнакомец не отреагировал на вызов. Медленно втянул в себя коньяк, поставил рюмку на столик, поднялся.
— Я тебя видела здесь… несколько раз, — сказала Геля, — запомнила не только из-за мотоцикла. Каждый раз, когда ты появлялся, погибал кто-то из моих знакомых. Совпадение или ты демон смерти? — Последние слова она протянула с насмешливым пафосом.
Мужчина пристально посмотрел на нее и сел обратно за столик.
— «Стрит Файтер»? — переспросил он. — Агрессивно, стильно, но… Для трюков и городской езды. Экстремальной городской езды, — поправился незнакомец. — Наверняка точеные мосты, убран пластик и поставлен кроссовый руль?
— «Рентал», — подтвердила Геля.
— Снобизм, — с тем же невозмутимым выражением лица заявил он, — причем — массовый снобизм. Я бы даже сказал — распространенный. Как у байкеров.
— У кого-то может быть. А мне — по душе, — девушка явно обиделась. — С этим надо жить. Это в душе, в голове. А не так, как у тебя: для красоты и с… коньячком.
— Для красоты? — задумчиво переспросил незнакомец. — Почему бы и нет? Только это тоже в голове. Что же до женщин… Они хороши на заднем сиденье.
— Особенно Ширли Малдоней и Анжелла Савое, — язвительно ответила Геля. — Что же до снобизма и массовости… У тебя на шлеме номер Валентино Росси, который уже полгорода носит. Только не говори, что он твой кумир, а то меня окончательно стошнит от штампов.
— Можешь не верить, но этот шлем действительно принадлежал Росси, — прищурился он, — а мой кумир Колин Эдварде. Шлем — что-то вроде амулета. Росси подарил его моему другу, когда у того, скажем так, был хороший день. А друг подарил его мне… примерно в такой же день. В нем я обычно побеждаю.
— Да? — усмехнулась девушка. — Хочешь пари?
— Зачем?
— Даже не «какое», а «зачем»? — В ее голосе послышалось презрение. — Просто так. Потому что это тоже должно быть в душе. И в характере. Говоришь, мой железный мальчик — снобизм? Я тебя на нем сделаю…
— Это невозможно физически, — поморщился он. — Ты знаешь это не хуже меня.
— Если б была не уверена — не предлагала бы. Просто нужно немного уравновесить шансы. Усложнив их. Кто быстрее через весь город по заранее обговоренному маршруту — и любую ставку. Все, что пожелаешь.
— А что хочешь ты?
— Уже прицениваешься и торгуешься?
— Хорошо. Идет, — он протянул руку, и она вложила в нее свою ладонь. — Где и когда?
— Завтра ночью, — сказала Геля, — а маршрут… Сейчас подумаем… Ниночка, — она окликнула официантку, — принеси нам карту города… И еще рюмку абсента…
Проехав едва треть намеченной трассы, парень понял, как его обманули. Маршрут, выбранный девушкой, то и дело проходил через ремонтируемые участки дороги, а добрая половина пути пролегала через улицы и проспекты, которые даже в ночное время были наполнены автотранспортом. Его мотоцикл был способен выжимать до трехсот километров в час, тогда как ее на прямых трассах брал вдвое меньше. Но кто говорил о прямых трассах? Мошенница неплохо знала город и выжала из этого знания все. Выбрав маршрут, она ставила их почти в одинаковые условия. Это была чудесная гонка! Зеленый свет, красный — кто смотрит на это?! Куда делись иномарки, громыхающие в поисках мятого рубля «Жигули», гаишники, не успевающие даже среагировать на пролетающие мимо «болиды», пьяные завсегдатаи ночных кабаков… Скорость, риск, азарт… И все же он почти догнал ее. Догнал, несмотря на все хитрости и сноровку, с которой девушка управляла мотоциклом. Догнал, если бы не последнее препятствие, о котором он забыл, хотя должен был бы помнить. Должен, как и любой человек, родившийся и выросший в Петербурге… Она рассчитала не только маршрут, но и время. Рассчитала до мелочей, до микросекунд, как и любой настоящий гонщик. Рабочие, постовые и случайные зеваки брызнули в стороны, когда она взлетала на медленно поднимающийся мост. Последние метры уже нельзя было назвать даже скоростью, это был полет. И она взлетела, на несколько мгновений зависнув в воздухе… потом мотоцикл подбросило от удара о землю, руль едва не вывернулся из рук, удерживающих его с неженской силой, но все же поддался, и наездница, не оборачиваясь, унеслась в ночь. Он наконец закончил долгое торможение (хотя долгим оно казалось только ему), которое начал, когда понял, что не успевает за этой полубезумной чертовкой, нащупал дрожащей ногой опору, снял шлем и устало улыбнулся разъяренному сержанту, спешащему к нему в сопровождении двух постовых:
— Не торопитесь, не убегу… Предъявить документы — это максимум, на что я сейчас способен… Нет, но вы видели?! Какова, а?!
Поставив мотоцикл в гараж, Геля возвращалась домой пешком. Накрапывал легкий дождь, и небо было затянуто тучами. Вспомнив, что сегодня бар будет работать круглосуточно, она на секунду подумала о возможности вернуться, но тут же отбросила эту мысль — гонка вымотала и ее. Спустилась в подземный переход, чертыхаясь по адресу нерадивых работяг, до сих пор не сменивших перегоревшие лампочки, но тут же снова улыбнулась, вспоминая сегодняшнюю выходку. Гулкое эхо перекатывало отзвук шагов по пустому бетонному тоннелю. Геля с удивлением посмотрела на толстые каучуковые подошвы своих ботинок. Остановилась, шаги смолкли… Секундой спустя она быстро оглянулась. Полумрак тоннеля смотрел на нее. Молча, угрожающе. В голове пронеслись кадры из фильма с Моникой Белуччи — такой же темный тоннель, боль, страх… Геля осторожно отступила на шаг, потом еще на один, и еще… перевела дыхание и направилась к выходу. За спиной эхо услужливо перекатывало: «пом-пом-пом»… Не попадая в такт ее шагам. Она взвизгнула и побежала. Выскочив из перехода, обернулась. Сумрак колыхался над уходящими вниз ступенями, но эхо неумолимо повторяло: «пом-пом-пом», нарастая неотвратимо и зловеще. Девушка бросилась к двери своего подъезда, торопливо нажимая мокрыми от дождя пальцами кнопки кодового замка, проскользнула внутрь, с грохотом захлопнув дверь, привалилась к ней спиной, обессиленная, и замерла от легкого, едва ощутимого толчка с той стороны — кто-то пробовал открыть дверь. Геля стояла окаменев, с мистическим ужасом прислушиваясь к дыханию за дверью, и боялась дышать сама. Потом послышались легкие удаляющиеся шаги и все стихло, но девушка еще долго не могла сдвинуться с места, скованная таким страхом, которого она еще не испытывала…