Петербургские истории
Шрифт:
— Ой, это да, Юдифь Георгиевна, вам это все равно, — соседка покивала и присела в сторонке, — а вот лавочники наверняка сегодня попойку устроят с фейерверками, на радостях.
— А что? — я дожаривала котлеты, так что мне было почти до звезды, но…
— Так вы не в курсе?! Это же был зверь, а не человек! Его даже свои, матерые боялись!
— Был, да весь вышел, — я перевернула последнюю котлетку, прикрутила огонь и закрыла крышку.
— На каждого зверя найдется свой охотник, — философски отозвалась ба, — как бы торгашам не взвыть от нового сборщика.
— Думаете?
— Свято место пусто не бывает, — ба ссыпала гречу, — Криста, все не влезло, что с этим делать?
— В самый раз, — я заглянула в банку, — а это мы на ужин сварим, как раз будет на пару дней.
Мы пообедали, и я отправилась наверх. Алевтина Платоновна, против обыкновения, не сидела в кресле с вязанием, а стояла у окна и что-то там высматривала.
— Кристиночка, что там за грохот был? — она отвернулась и направилась к дивану, жестом предлагая мне сесть.
— О, не беспокойтесь!.. Просто неподалеку были бандитские разборки, но уже все закончилось.
— Какие разборки? — в комнату вошел Савелий Прохорович с газетой наперевес.
— Аннушка рассказывала, что две банды устроили в Пушкарском настоящую войну, с баррикадами и перестрелкой. Она мимо шла, а потом местную знакомую расспросила. Вы же знаете Варфоломеевну, она без сенсаций жить не может.
— Это да… — старики покивали, — так что там?
— Она сказала, что банду какого-то Сивого полным составом на тот свет отправили, — я пожала плечами и поднялась, — Алевтина Платоновна, как ваше самочувствие? Будем сегодня снова овощное пюре делать, или у вас уже послабление диеты?
— А?.. — Кажется, мои старички так задумались, что совершенно забыли, зачем я к ним прихожу: они замерли, глядя друг на друга с ясно различимым удивлением… и восторгом?!.
Я выждала минуту, прокашлялась. Помогло. Савелий Прохорович опомнился и спохватился:
— Да, конечно! Алечке уже можно нормально кушать, так что я все купил для борща!
Тут и Алевтина перевела дух и тоже вставила свои три копейки:
— И картошечку жареную тоже! С салом!!
— Хорошо, хорошо, — я улыбнулась и занялась делом.
Прошла неделя. Бабушка послала запрос в центральный архив по поводу Цехельмана и Зиминых-Шубиных, а я занялась древнегреческим языком. Конечно, интереснее заняться коптским, или вообще, шумерским, но бабушка отсоветовала: древние греки тоже были теми еще затейниками. Стоит изучить сначала их, а потом уже двигаться дальше. Книги на древнегреческом тоже у нас имеются, так что не лишнее.
Писецкая почти оправилась от болезни, а у меня почти закончились каникулы. Еще две недели, и я вернусь к учебе. Никанор искренне сожалел, что мы уходим, и настойчиво намекал, что ждет нас на следующую практику, а то и постоянную работу. Вот так.
В последнюю мою встречу с Писецкими я получила остаток заработанных денег и красивый чайный сервиз в подарок: две чашки с блюдцами, заварной чайник, сахарница и вазочка под конфеты. Итальянский, костяного фарфора, розового цвета с тончайшей росписью золотом. Красота!..
8. Новый год
Подготовка к новому учебному году — это важно. Мы с Нинкой поездили по вещевым рынкам и магазинам, потратившись на обновки, а бабушка одобрила покупку микроволновки: пусть это не слишком полезно, зато удобно. Ну, конечно же, купили себе по желанному журнальчику для домохозяек. Причем, схитрили: я купила один, а Нинка — другой. Потом отксерим друг у дружки и получим два журнала по цене одного!
Из архива пришли первые данные: к сожалению, в 19 году Цехельман был расстрелян вместе со старшими сыновьями, отказавшись передавать вверенные ему дела большевикам, как «пособник угнетателей». Младших детей отдали в детские дома, так что найти их почти невозможно, да и незачем. Сосланная на север вдова Цехельмана делами не занималась и тоже поисков не стоит. Жаль, очень перспективная ветка отпала. Людмила, по мужу — Франц, в российских документах после отъезда не фигурировала, пришлось поднимать международные связи бабушки, а это требует времени. К счастью, привидение старшей Зиминой нам никаких временных рамок не ставило, так что будем работать.
В последнюю субботу августа мои ученики сдали экзамен: полный обед из трех блюд (первое, второе, закуска) плюс напиток и блюдо на перекус. Пришлось уступить Валере нашу плиту, а Дима готовил на своей. Принимали экзамен целой комиссией: бабушка, тетя Оля, дядя Борис и Алевтина Платоновна. Да-да! Ее бабушка пригласила лично, провозгласив принцип «свежего взгляда со стороны и независимого мнения». Мои мальчики пыхтели, потели и бледнели, но стойко держались. Я в стороне наблюдала за процессом, если честно, волнуясь не меньше экзаменуемых.
Впрочем, все обошлось: борщ у парней оказался на твердую «четверку с плюсом», как выразилась бабушка, котлетки с пюре — вообще на пятерку. Остальное тоже получилось вполне на уровне.
— Ну что ж, — бабушка подвела общий итог, — коллективным решением засчитываем экзамен обоим кандидатам на пятерки!
— Ура!!! — дядя Боря похлопал и тут же радостно продолжил, — а обедать когда будем?
— Идем, — тетя Оля со вздохом поднялась, — ненасытный мой…
— Не, ну а чо? Тут такие вкуснятины готовили, а я что, на голодный желудок теперь жить должен?!
Соседи разошлись. Я обрадовала парней тем, что школа пока будет закрыта на каникулы, пока я не узнаю свое расписание в колледже и не утрясу все дела. А там посмотрим.
— Отдыхайте, мальчики, и практикуйтесь. В кулинарии главное — практика, практика и еще раз практика. Пробуйте, экспериментируйте, — напутствовала учеников, — ищите новое. Валера, поработай еще над шинковкой. Дима, тебе бы подтянуть степени обжарки.
Мальчики покивали, закончили уборку и слиняли. Наверно, праздновать.