Петербургские женщины XIX века
Шрифт:
Летом 1801 года в Россию по приглашению директора императорских театров Петербурга Н. Б. Юсупова приехал Шарль Дидло и возглавил Петербургскую балетную труппу Российских императорских театров.
О двух женах Дидло (обе носили имя Роза) вспоминают как о замечательных балеринах. Первой из них была Роза Вестрис — дочь и ученица знаменитого балетмейстера, незадолго до переезда в Россию родившая сына Карла и впоследствии два года радовавшая петербуржцев своими танцами. Сам Дидло в предисловии к либретто «Амура и Психеи» пишет о своей жене так: «Вестрис-отец, Лепик, покойная моя супруга не обладали ни силой, ни чрезвычайной живостью, туров делали мало, да и те с трудом (их жанр служил им помехой), и все же были они величайшими образцами танца. Есть люди, которые утверждают, что подобная метода устарела. Роза жила и танцевала еще шесть лет тому назад. Танцуй она сейчас, и благородный ее талант был бы по-прежнему всеми любим и особенно отличен теми, кто создан быть ценителем искусства, толкающим его на правильный путь. Прекрасен был твой талант, о Роза!» Роза Вестрис умерла в Петербурге в 1803 году. Впоследствии Дидло женился на танцовщице Розе Колинет, которая обучала танцам великих княжон и много лет преподавала танец в Смольном институте.
Лето чета Дидло проводила на Петербургской стороне, где у них была дача (современный адрес — наб. р. Карповки, 21). Туда они брали своих маленьких учениц, чтобы те могли отдыхать и тренироваться на свежем воздухе. При этом Дидло не фамильярничал с ученицами и учениками — напротив, у него была слава очень строгого и вспыльчивого учителя, он приходил на занятия с палкой и поколачивал учеников, если те совершали ошибки.
Эпоха Дидло в русском балете ознаменовалась появлением таких замечательных балерин, как Е. И. Колосова, М. И. Данилова, А. С. Новицкая, А. И. Истомина.
Евгения Ивановна Колосова приходилась матерью Александре Михайловне Колосовой-Каратыгиной и теткой Николаю и Любови Дюр. Она училась у балетмейстера Ивана Вальберха и дебютировала в 1796 году (т. е. еще до приезда Дидло) в возрасте 14 лет. Дидло высоко ценил талант Колосовой и поручал ей самые трудные и ответственные партии в балетах «Рауль де Креки», «Венгерская хижина», «Федра», «Тезей» и др. По словам современников, она исторгала своим танцем у зрителей слезы.
Своей лучшей ученицей Дидло назвал Марию Ивановну Данилову, которая стала партнершей и музой приехавшего в 1808 году французского танцовщика и балетмейстера Луи Дюпора. Триумфом Даниловой был поставленный Дидло балет «Амур и Психея».
Газеты писали о балерине: «Прекрасные, благородные черты лица, стройность стана, волны светло-русых волос, голубые глаза, нежные и вместе с тем пламенные, необыкновенная грациозность движений, маленькая ножка — делали ее красавицей в полном смысле, а воздушная легкость танцев олицетворяла в ней, как нельзя лучше, эфирную жрицу Терпсихоры. Данилова участвовала в спектаклях почти каждый день, и чудные поэтические создания Дидло представляли обширное поле, где необыкновенный талант ее мог развиваться в различных видах… Роль Психеи, казалось, была создана нарочно для нее, и она выполнила ее с тем совершенством, которое принадлежит только талантам гениальным».
Имя Душеньки (Психеи) стало ее сценическим прозвищем. Так, историк театра П. Арапов приводит такое стихотворение, посвященное «русской пляске», которую Данилова исполняла вместе с Дюпором:
Что вижу?.. Кто крылами машет? Амур!.. так, сам амур летит, И зря Данилову, с улыбкой говорит: По-русски Душенька моя с Зефиром пляшет.Во время одного из спектаклей, когда Психея должна была лететь по воздуху, что-то сломалось в театральной машине, и балерину сильно рвануло, от чего она потеряла сознание. В тот же день у нее пошла кровь горлом.
Едва оправившись от кровотечения, Данилова продолжала выступать, исполнив за короткое время свыше шестидесяти главных партий на сценах петербургских театров. Однако болезнь вернулась, и в возрасте 17 лет Данилова скончалась от чахотки.
Н. И. Гнедич посвятил ей такие стихи: Амуры, зефиры, утех и смехов боги, И вы, текущие Киприды по следам, О нимфы легконоги, Рассеяны в полях, по рощам и холмам, И с распущенными хариты поясами, Стекайтеся сюда плачевными толпами! Царицы вашей нет!.. Вот ваше счастие, веселие и свет, Смотрите — вот она, безгласна, бездыханна, Лежит недвижима, хладна И непробудная от рокового сна. Данилова! ужели смерть нещадно Коснулась твоего цветущего чела? Ужель и ты прешла?.. Нет, не прешла она, не отнята богами От непризнательных, бесчувственных людей. Так, боги, возжелав их мощь явить на ней, Ущедрили ее небесными дарами: Вдохнули в вид ее, во все ее черты Приятность грации, сильнейшу красоты; Влияли в душу огнь, которого бы сила Краснее всех речей безмолвно говорила; Чтоб в даре сем она единственной была, И смертных бы очам изобразить могла Искусство дивное, каким дев чистых хоры На звездных небесах богов пленяют взоры. Но помраченному ль невежеством уму Пленяться прелестью небесных дарований? Нет, счастие сие лишь суждено тому, Кто сам дары приял и свет обрел познаний; А ты, Данилова, в час жизни роковой Печальну истину, что боле между нами Богатых завистью, убогих же дарами, Печальным опытом познала над собой. Едва на поприще со славой ты ступила, И утро дней твоих, как ядом, отравила Завистная вражда! От наших взоров ты сокрылась, как звезда, Котора, в ясну ночь по небу пролетая И взоры путников сияньем изумляя, Во мраке исчезает вдруг И в думу скорбную их погружает дух. Кто вспомнит о тебе без слезного жаленья? Бог скуп в таких дарах И шлет их изредка людей для украшенья. Но что теперь в слезах?.. Она уж там, где нет ни слез, ни сокрушений, Ни злобы умыслов, ни зависти гонений; Она в хор чистых дев к Олимпу пренеслась И в вечну цепь любви с харитами сплелась.Анастасия Семеновна Новицкая, еще одна ученица Дидло, была, по воспоминаниям современников, «одаренной танцовщицей и пантомимной актрисой». Р. М. Зотов в книге «И мои воспоминания о театре» отмечал, что в ее искусстве «невыразимая легкость и чистота соединялись с нежностью и скромностью».
Новицкая не только выступала на сцене, но и преподавала танцы в Смольном и Екатерининском институтах. Из-за ссоры с балериной Телешовой, претендовавшей на ее роли, ее вызвали к покровителю Телешовой, петербургскому генерал-губернатору Милорадовичу.
Балетный историк Ю. А. Бахрушин рассказывает об этом так: «Милорадович предложил ей раз и навсегда прекратить борьбу с Телешовой под страхом быть посаженной в смирительный дом. Этот разговор так потряс впечатлительную артистку, что у нее началось тяжелое нервное расстройство. Тем временем слухи об этом происшествии стали распространяться по городу и дошли до царского двора. Милорадовичу было указано на неуместность его поведения. Решив исправить дело, он отправился с визитом к уже поправлявшейся артистке. Услышав о приезде генерал-губернатора и не зная причины его посещения, Новицкая пришла в такой ужас, что у нее случился припадок. Усилия врачей не смогли вернуть здоровья больной, которая вскоре после этого скончалась».
А. И. Истомина
В постановках Дидло прославилась и Авдотья Ильинична Истомина, которой восхищался Пушкин. Она не только прекрасно танцевала, но и исполняла комические роли в водевилях, специально написанных для нее. Истомина стала причиной знаменитой «дуэли четверых» на Волковом поле 12 ноября 1817 года, когда стрелялись на шести шагах два ее поклонника — Шереметев и Завадовский, а потом, почти год спустя, два секунданта — Якубович и Грибоедов. Шереметев был смертельно ранен. Его убийце — графу Завадовскому — пришлось покинуть Россию.
Цирковые артистки
На потеху публике выступали не только драматические актрисы, балерины и певицы, но и циркачки. Здесь тоже была своеобразная сословная лестница: от «аристократии», выступавшей в цирке Чинизелли, через певичек, танцовщиц и гимнасток в кафе и летних театрах и до уличных акробаток, ходивших по дворам.
Цирк Чинизелли основан в 1877 году. Когда его руководитель Гаэтано Чинизелли умер, бразды правления приняла на себя его жена Вильгельмина, но скоро она уступила место сыновьям Андреа и Сципионе.