Петербургский презент
Шрифт:
– сбежать с «химии», что в лужу плюнуть, а то и проще.
Выйдя на улицу, Кивинов побрел к метро. «Химия», откуда драпанул Вовчик, была далековато, в Комсомольске-на-Амуре, и даже узнать, когда он оттуда сдернул, было крайне сложно.
Оставалось еще найти копию приговора в архиве горсуда и навестить родственников Шабанова.
Узнав, где находится горсуд, Кивинов рванул туда, но архив оказался закрыт на неопределенный срок ввиду болезни архивариуса, а посему выяснить, что там натворил в 1987 году Шабанов, не удалось. Сплошное невезение. Пришлось возвращаться в отделение.
Юра – опер, у которого остановился Кивинов, – был в кабинете не один. Напротив него сидел маленький мужичок, как пишут в протоколах, кавказской национальности и что-то
– Не помешаю? – спросил, войдя в кабинет, Кивинов.
Юра кивнул.
– Началник, мамой клянусь, не грабиль я ее, – верещал мужичок. – Зачэм мене ее сумка, слюшай, да? Она мене в машину садится, да, говорит, свези, друг, до Сокольников. Я, конечно, повез. Разве можно такой девюшка не подвести? А потом она и машины выскакивает и убегает. Зачэм, слюшай? Я ее не трогаль. А сумку забыла. Я сумку взяль и за ней побежаль. Кричу: «Слюшай, стой, да! Зачем убегаешь?!» Ну, правда, мамой на коленях клянусь, я муху не трону.
– А что же она, «Помогите!» кричала, а?
– Я откуда знаю, да? Зачэм кричать? Я подвез ее и все, клянусь.
– Ты достал своими клятвами, мудила! Тебя с поличным взяли. С поличным! Поэтому насрать мне на твои клятвы. Ты зачем, гнида, в Москву приехал, баб наших трахать и грабить?
– Зачэм так говоришь? Я вино привез.
– Послюшай, да, заткнись, да, – передразнил Юра. – Вино свое себе в задницу засунь, потому что оно тебе больше не понадобится. На зоне за 117-ю из тебя, джигит, девочку сделают, Сулико. Понял? Пошел в камеру, клянись там на параше!
Юра схватил кавказца за шиворот и, подгоняя пинками, потащил в дежурную часть.
– Он что натворил? – спросил Кивинов, когда Юра вернулся.
– А, козел. Девку снял на трассе, в тачку свою посадил, отвез и под ножом трахнул. Потом сумку отобрал и давай потрошить. А девка выскочила и заорала. Джигит сдернуть хотел, да тачка у него заглохла, в общем, граждане задержали. Баба, дура, тоже хороша, нашла с кем в машину садиться. А все равно толку никакого, через день прибежит, скажет, ничего не хочу и что сама дала. Первый раз, что ли? Чтобы эти джигиты дали своему брату из-за какой-то шмары сесть?
– Это точно, – вздохнул Кивинов.
– У вас черных много?
– Хватает. Слушай, подскажи, Волоколамское шоссе, это где?
– В Тушино. На метро недалеко отсюда.
– А перекусить где можно?
– А нигде. Все столовые позакрывали. Хочешь, пойдем – кабак тут есть, правда, там водка в разлив, гопоты много…
– Пожрать-то все равно надо. Пошли.
– С изнасилованиями вообще черти что твориться, – посетовал Юра по дороге в кафе. – Сначала прибежит зареванная – ах-ах-ах, помогите, граждане милиционеры, меня, честную женщину, подлецы, негодяи невинности лишили и не где-нибудь, а в подвале. Как мне теперь людям в глаза смотреть? Мы побегаем, поищем, пару ночей не поспим, поймаем, а она через пару дней приходит, курица. Вы, говорит, извините, но я, знаете ли, ничего не хочу. Я, знаете ли, по обоюдному согласию. А в подвале, потому что больше негде было. А что сразу с тремя, так у нас свободная любовь. Тьфу! Вся работа – коту под хвост.
– У нас тут хохма была с изнасилованием, – поддержал тему Кивинов. – Тоже дамочка прибежала одна, кричит, напали сзади, затащили в подвал, изнасиловали. Я очнулась, а насильник уже брюки натягивает. Мне, говорит, не так обидно, что он со мной это самое сделал, а то, что он всего метр пятьдесят ростом. Я б его одним пальцем, как комара, придавила. Ну, мы этого мужичка быстро вычислили, был у нас на примете такой герой. Сняли его из адреса, раскололи, хотя он не шибко и дергался. Арестовали. Все нормально. А адвокат ему в тюрьме и напел: «Что ты, дурачок делаешь? Признаться никогда не поздно. У следствия, кроме показаний этой бабы, ничего нет. Говори, что ничего не знаю, был дома, спал. А я ходатайство напишу, что дырка, через которую ты ее якобы в подвал затащил, слишком мала, чтобы протащить такую полногрудую мадам». Ну, мужичок так и начал следователю петь. Пришлось следственный
Юра засмеялся.
– Да, бывает. Все, пришли – вот эта пульхерия. На ступеньках заведения, носящего красивое название «Черный лебедь», в луже собственной мочи валялся откушавший в нем товарищ. Опера перешагнули через тело и зашли в дверь.
Внутри закусочная представляла собой довольно просторную комнату с развешанными по стенам журнальными портретами русских царей и цариц, со стандартной буфетной стойкой и деревянными скамьями и столами. Какое отношение это убранство имело к названию «Черный лебедь», было абсолютно непонятно. За столами в живописных позах расселись местные любители хорошей водки, большинство любителей, склонив головы, уже тихонько похрапывало, но некоторые еще были в сознании и, нимало не стесняясь продавщицы, на чем свет стоит крыли демократию. В спертом воздухе кабака висел запах водочных паров, никотина и пота. Кивинов поморщился.
– Что, у вас такого нет? – спросив Юра, кивнув на раскинувшуюся перед ними картину.
– Бывает. В данном вопросе принципиальной разницы между городами-героями не имеется.
– Маша, привет, – обратился Юра к мадам за стойкой, – Нарисуй нам что-нибудь.
– По сто бум?
– По сто бум.
Получив по тощему цыпленку и рюмке водки, коллеги присели за свободный столик. Один из спящих мгновенно проснулся и, аккуратно подсев к Юре, шепотом произнес:
– Друг, оставь пять капель.
– Пошел вон отсюда.
Мужчина без лишних вопросов отсел и снова погрузился в сон.
– А с преступностью тут у вас как? – поинтересовался Кивинов.
– А, – махнул рукой Юра, – и не спрашивай – «заказухи» каждый день. Вообще все с ума посходили. На юго-западе чуть не война вдет. Коллегию МВД собирали, специально. А что толку? Кто убивал, тот и будет убивать, и никакая коллегия его не остановит. Вал бешеный, работать некому. И это в столице! Бандиты, бизнесмены, должники, банкиры, уголовники. Переплелись в клубок, а где узелок вдруг появится, то развязывают его пулями да гранатами. Обидно, что люди посторонние при этом гибнут. А народ что думает? Милиция плохо работает. Эй, мужик, ты милицию уважаешь?
Сидящий напротив в ответ покачал головой.
– Во, – продолжал Юра, на секунду прервавшись, чтобы приложиться к рюмке.
– А дальше что будет? Это ж старая истина – насилие порождает насилие. История по спирали движется – демократия, анархия, террор и снова демократия. А что у нас сегодня, я и сам толком не знаю. Скорей, анархия. Значит потом террор начнется.
– Ты, по-моему, уже на политику перешел.
– Да не. Это только кажется, что преступники особняком стоят. Ни фига. Посмотри – бывшие зеки министрами становятся. Преступность от политики зависит, но и политика от преступности тоже не в стороне стоит. Обрати внимание, о чем сейчас лидеры партий всяких говорят, что в первую очередь обещают. Покончить с преступностью. Непонятно только как. Но думаю, ничего нового они не придумают. А что не получится, на милицию свалят – что ж вы, мол, так? Мы вам помогли, а вы работать не хотите. Да хочу я работать, хочу, и не надо мне подачки вашей в пару кусков. Но я не знаю, как сейчас работать, кого искать. Ловить вот этих клоунов, когда они нажрутся до потери пульса да порежут друг друга или свистнут драную куртку, а на все остальное рукой махнуть? Гори синеньким. Не знаю.