Петербургский сыск. 1874 – 1883

Москвин Игорь Владимирович

– Ладно, о себе поведаешь потом, – Путилин быстрым шагом пересек кабинет, присел в кресло, наклонившись вперед и облокотившись руками о столешницу, – не томи, докладывай.

Миша жеманно повел плечами.

– Да в общем докладывать– то не о чем.

– Как так? – вскинул брови начальник сыскной полиции.

– Все интересующие нас лица в городе, разве что за исключением Сергея Павловича Новосельцева, да и тот за городом, в своем доме в Сестрорецке.

– Хорошие новости, хорошие. Вот что, голубчик,

отправляйся—ка к ним и пригласи их прибыть ко мне, – Иван Дмитриевич перехватил удивленно—уставший взгляд помощника, – хорошо, придется мне самому нанести визиты нашим подозреваемым. Адреса, – протянул руку.

Некоторое время Путилин пребывал в задумчивости, потом придвинул к себе стопку бумаги, где в углу значилась надпись отпечатанная в типографии «Министерство Внутренних Дел». Размашистым почерком написал десяток слов и поставил свою подпись.

– Так, Миша, убирай усталость подальше в карман, бери коляску и развези—ка господам сии приглашения, – пригрозил пальцем, – вручи лично в сиятельные руки, лично, – повторил начальник сыска.

Сам же снова подошел к окну.

– Иван Дмитрич, – окликнул Путилина, поднимающегося по лестнице помощник.

Начальник сыскной полиции остановился в ожидании, когда подойдет Жуков, – все оповещены, лично каждому из них вручил приглашение.

– Молодец, – Путилин продолжил подниматься, – как они восприняли бумаги?

– У меня складывалось впечатление, что не были удивлены моим приходом, даже некоторые из них испытали какое—то облегчение, словно с себя сняли непосильную ношу.

– А Новосельцев?

– Я был удивлен, когда его жена взялась переслать приглашение.

– Ничего удивительного, – Иван Дмитриевич остановился на площадке, – завтра, надеюсь, прояснится ситуация с исчезновением нашего героя.

– Ваша правда.

Ровно через час после разговора на лестнице в дверь постучал дежурный чиновник.

– Иван Дмитриевич, – с порога начал он, – к Вам посыльный от графини Прозоровской с приватной просьбой.

– Зови.

Вошел средних лет мужчина с коротко постриженной бородой и в отутюженном костюме, он смущенно посмотрел на Путилина.

– Прошу прощения, Ваше Превосходительство, но мне поручено поговорить с Вами без свидетелей.

– Вы свободны, – обратился к чиновнику и добавил, глядя на Жукова, – приготовь чаю.– Потом повернул голову к посетителю, – я к Вашим услугам. – тот достал из внутреннего кармана пиджака длинный конверт синего цвета и, молча, протянул хозяину кабинета.

Иван Дмитриевич достал из конверта лист плотной бумаги, развернул. В верхней части красовался замысловатый герб.

«Господин Путилин!

Я удивлена полученным приглашением и мне не хотелось бы появляться в полицейском отделении, афишируя

свой приход. Если возможно сохранить инкогнито, прошу вас посетить мой дом сегодня в семь часов по полудни.»

Внизу красовалась размашистая подпись.

Начальник сыскной полиции оторвал взгляд от листа бумаги и произнёс, адресуя посыльному.

– Передайте графине, я непременно воспользуюсь ее предложением.

Посыльный наклонил голову, показывая, что передаст в точности слова Путилина, и вслед за этим вышел.

Когда снова вошел Жуков, то увидел сидящего за столом Путилина, опершегося подбородком о руки.

– Сегодня мы приглашены к графине Прозоровской.

– К Прозоровской? – изумился помощник.

– Так точно, – отрапортовал начальник, – к незабвенной графине Прозоровской, являющейся одной из подозреваемых. Так что будь любезен, приготовь костюм к аудиенции.

Ровно в семь Путилин и Жуков вошли в трехэтажный дом на … улице.

– Голубчик, – произнёс Иван Дмитриевич, протягивая швейцару цилиндр и трость, – доложи графине, что прибыл господин Путилин.

– Мне приказано Вас проводить.

– Выполняй поручение.

В гостиной, в которую был препровожден начальник сыскной полиции и его помощник, было светло, множество свечей освещали каждый закуток. В креслах сидели дамы – хозяйка графиня Прозоровская, в сиреневого цвета платье с пышной прической, рядом Глафира Нистратовна Новосельцева, пока еще жена промышленника, владельца многомиллионного состояния. В третьем с длинной папиросой в руке Ирина Мельникова, самая молодая, но уже претендующая на разрыв семейных отношений после нескольких лет замужества.

– Дамы, – Путилин галантно наклонил голову, приложив правую руку к груди, при этом смущенно улыбнулся, – и господа! – мужчины стояли вместе, бросая настороженные взгляды на начальника сыскной полиции. – Чрезвычайные обстоятельства принудили меня просить у Вас аудиенции для решения весьма щекотливого вопроса, который, поверьте, мне не хотелось выносить на суд общественного мнения.

– Nous avons besoin de cette limier? (Что от нас нужно этой ищейке?) – произнёс граф Прозоровский, выпуская дым изо рта.

– Graf, plus silencieux. Laissez—nous commencer; entendre le limier. (Граф, потише. Давайте для начала послушаем эту ищейку).– Сказал Сергей Павлович и обратился к Ивану Дмитриевичу, – и чем, милостливый государь, мы обязаны столь экстравагантной встрече.

– Позвольте у Вас полюбопытствовать, – Путилин обвел присутствующих взглядом, – насколько я осведомлен все вы собрались разорвать семейные узы?

– Это, господин полицейский, не Ваше дело, – раздраженным тоном произнёс Новосельцев.