Петербуржский ковчег
Шрифт:
Это бы ему польстило... Не надо видеть в нем больше, чем есть. В Карнизове его служба. И если крепость — тело, то господин Карнизов — рука. Или, как ты изволила заметить, — копыто...
В это время ему послышался шорох за дверью.
Аполлон оглянулся и увидел, как белый прямоугольник конверта скользнул через щель в комнату. Устиша тоже заметила конверт и быстро подняла его. Ей так любопытно было глянуть, что находится внутри, — у нее даже разгорелись глаза. Но она вынуждена была отдать конверт Аполлону. И сделала это со вздохом:
Кто
Аполлон не стал вскрывать конверт при горничной, положил его на край стола. Аполлон не слышал, о чем еще щебетала Устиша. Он поглядывал на конверт и был поглощен своими мыслями. Лишь через четверть часа, закончив с уборкой, горничная ушла.
Аполлон, человек аккуратный, вскрыл конверт ножницами.
Глава 21
Часы пробили одиннадцать ночи, когда Аполлон вошел в кабинет. Здесь было темно. И, судя по свежести воздуха, давно не зажигали свечей. Аполлон понял, что Милодора ожидала его не здесь.
Пройдя кабинет, — благо, в нем не сложно было ориентироваться, — Аполлон ступил во внутренние покои.
Милодора... — тихо позвал он.
Там тоже было темно. Маленькая гостиная, будуар... Приоткрытые в полумраке двери в спальню...
Милодора...
У Аполлона взволнованно стучало сердце. Сердце его безумно волновалось всякий раз, как Аполлон подходил к дверям этой спальни.
Он вошел. Было тихо. Было так тихо, что слышался ход часов из кабинета.
Аполлон увидел, что из-за штор пробивается бледный свет ночи, и подошел к окну с явным намерением приоткрыть шторы. Но тут из темноты послышался тихий голос Милодоры:
Не нужно света...
Аполлон в удивлении и волнении оглянулся. Но во мраке комнаты не увидел ничего. Разве что расплывчатое светлое пятно балдахина...
И вдруг ощутил легчайшее движение воздуха, — будто ночная бабочка пролетела мимо, коснувшись крылом его щеки. Он повел глазами в темноту и увидел возле себя неясный силуэт. Призрачный силуэт — как во сне. По нежному сладкому запаху волос Аполлон узнал Милодору и шагнул к ней, едва справляясь с головокружением. От нее веяло свежестью цветущей яблони. И это так волновало.
Он почувствовал ее прикосновение: руки Милодоры легко легли ему на грудь, потом скользнули выше, замерли на плечах.
Тихий голос Милодоры зажурчал ручейком:
Порой бывает так одиноко и так трудно... И оглядываешься по сторонам: за кого бы спрятаться... Вот за такие сильные плечи... И не находишь их.
Они рядом, — Аполлон взял ее руки с нежностью. — Оглянись: от кого тебе прятаться?..
Я вижу мрак... — дыхание Милодоры было близко-близко.
Аполлон улыбнулся в темноте:
Мрака не бывает, когда свет в голове. Ты — светла...
Голос Милодоры был — ветерок:
Мы с тобой встретились... Там, внизу... Помнишь?
Я видел тебя и раньше, — признался Аполлон. — И с тех пор мечтал встретиться вновь.
В голосе Милодоры отчего-то зазвучали грустные нотки:
Я поняла сразу, что ждала именно тебя.
Аполлон не ответил, только смотрел, как блестели в темноте ее глаза.
Милодора сказала:
Теперь мне бывает страшно: как я жила раньше? Как я могла не видеть, что вокруг меня пусто и серо! Как я могла мириться с такой жизнью!..
Ты хочешь сказать... — начал Аполлон.
Но Милодора приложила пальчик к его губам и прильнула к груди; от нее так и пахнуло теплом. Милодора сильнее прижалась к Аполлону, нежное дыхание ее взволновало его; от нахлынувших чувств, от желания у него зашумело в голове. В этот миг он догадался, что Милодора стоит перед ним обнаженная... Грудью он почувствовал нежное прикосновение ее груди, ее животик ожег ему живот.
Аполлон, поймав на мгновение горячие губы Милодоры, обнял ее. Руки у него дрожали, и он сам был этому удивлен. Руки его скользнули ниже по спине Милодоры и остановились на тонкой изящной талии. Аполлон крепче прижал женщину к себе:
Ты сводишь меня с ума...
Он видел в темноте, как она подняла голову. Он видел ее прекрасное лицо и блестящие глаза. Ее губы казались ему в темноте огромными и зовущими.
Губы ее раскрылись:
Я и сама схожу с ума...
И Милодора стала снимать с него одежды. У нее были сильные умелые руки. Прикосновения их всякий раз доставляли Аполлону наслаждение. Через минуту, когда и он был обнажен, Милодора опять прижалась к нему — будто обдала его горячей водой.
Аполлон нашел в темноте ее губы. Они были влажные и трепетные. И тоже горячие.
Губы ее шевелились:
Ты почему-то долго не приходил...
Аполлон вдыхал ее легкое дыхание.
Я хотел, чтоб у тебя было время одуматься...
Одуматься? Зачем? Если за меня давно решило сердце... Я теперь хоть в омут, хоть в пламя — был бы рядом ты...
Аполлон наслаждался ее дыханием.
У тебя лихорадка.
Это от того, что ты трогаешь меня...
Он целовал глаза Милодоре и вдыхал нежный запах ее волос. Волосы ее пахли цветом яблони — едва уловимый в воздухе аромат, но такой прекрасный. Милодора вздрагивала в руках Аполлона:
Почему ты перестал меня целовать? Я этого так ждала... Мыслями о твоих ласках я живу в последнее время...
Но ты сгораешь, как свечка!.. Я начинаю бояться...
Я сгораю... сгораю... — повторила Милодора, будто эхо, и вдруг тихонечко засмеялась.
Аполлона привел в восторг ее тихий счастливый смех. Аполлон подхватил Милодору на руки и осыпал ее поцелуями — шею, грудь... Он, словно зажмурившись, вошел в цветущий яблоневый сад. Легкий ветерок повеял на него из сада и осыпал облетевшим благоухающим цветом.