Петли
Шрифт:
Леха готов был поклясться, что ни разу в жизни не испытывал такого глубокого страха, обуявшего каждую клеточку тела, вибрирующего в каждом нерве. В глазах потемнело, ноги ослабли и едва держали, на лице выступил холодный пот. Он беззвучно прошептал:
– Ни пуха…
…А потом взорвался. В всяком случае, ощущение было именно таким. Тело разлетелось на миллионы мельчайших осколков, каждый из которых продолжал оставаться единым целым. В каждом осколке скрывалось полноценное сознание, работающий человеческий мозг. Каждый осколок был Лехой, живущим на разных этапах жизни: вот он ещё бултыхается в материнской утробе, мысли почти отсутствуют, а
ВТОРАЯ ПЕТЛЯ
Белый автомобиль "Ауди" мчался по ночной дороге, разгоняя светом фар густой мрак. Не смотря на поднятые стекла, вокруг него разливался рваный ритм энергичной агрессивной музыки. Холодный и противный октябрьский дождь, моросящий уже третий день кряду, оставлял на ветровом стекле дрожащие капли, которые тут же сметало стеклоочистителями. Автомобиль немного притормозил перед крутым поворотом и, визжа покрышками, вылетел на скудно освещенную улицу одного из спальных районов города. Басистый рев выхлопной трубы с нахлобученной насадкой затихал по мере того, как "Ауди" летела всё дальше по улице…
– А-а-а!!!
Крик заглушил музыку. Он был таким отчаянным, что у любого услышавшего его человека волосы на голове непременно встали бы дыбом. Резкое нажатие на тормоз бросило машину к обочине на встречной полосе. К счастью, дорога в такое позднее время пустынна…
Леха глубоко дышал, постепенно приходя в себя. Он не верил в случившееся, не верил, что действительно совершил прыжок во времени. Дрожащей рукой он выключил магнитолу и кое-как выбрался наружу. Не замечая дождя, он обошел "Ауди" вокруг и не обнаружил ни единой царапины.
– Я оказался в прошлом! О боже…
Сотовый телефон он услышал только на пятом звонке.
– Л-лёха, т-ты в порядке? – Антон был чрезвычайно взволнован и едва говорил ровно и понятно.
– Кажется, да, – постарался не заикнуться в ответ Леха. – Как вы?
– Ужасно.
– Да уж… Ждите, я почти подъехал.
Аккуратно выехав на свою полосу, он достиг нужного поворота и свернул во двор. У подъезда его ждали трясущиеся не то от холода, не то от страха друзья. Они поспешно заняли места в машине.
– Вадим – сам черт во плоти, – прошептал Антон. – Я думал, что помер и попал в ад.
Все трое часто дышали. Разговор не клеился. Временн*е перемещение оказалось не таким веселым и беззаботным, как показывают в американских фильмах.
– Дай-ка мне баночку, – повернул голову к сидящему на заднем сидении Мишке водитель. Прохладное пиво уняло дрожь и вернуло рассудку более или менее устойчивое положение. Примеру Лехи последовали остальные.
Запиликал мобильник Антона. Он открыл крышку, молча послушал и отключился.
– Звонил Вадя. Смеется над нами. Спрашивает, не обмочились ли мы.
– Действительно, – повел бровью Леха и тронулся. Машина без всякого лихачества покатила по направлению в центр, пока в её салон не плюхнулся веселящийся от души гений-самоучка, сумевший воплотить в жизнь мечты фантастов.
– Ну как вам путешествие? Цепляет, да?
– Кошмар. Я как будто прожил свою жизнь несколько раз, – пролепетал Мишка.
Вадик дружески хлопнул его по плечу:
– Я бы сказал, что каждый из нас прожил жизнь примерно пятьдесят тысяч четыреста раз. Я не могу настроить машину времени для прыжка дальше чем на четырнадцать часов – слишком много нужно энергии. А в силу точности изначальных параметров дробление прыжка ведется посекундно. Вот и получается, что на каждый квант времени приходится отдельный несанкционированный выход в произвольной точке прошлого. Возникает эффект многократного копирования сознания, причем сознания полноценного, соответствующего времени прыжка, где каждая копия успевает вспомнить всю предыдущую жизнь и просуществовать до точки общего выхода…
– Замолчи, – перебил его Леха, ничего не понявший из сказанного. – Я мог разбиться, знаешь ли. Почему ты не предупредил, что мы перенесемся всего на четырнадцать часов назад?
– А откуда я знал, что ты в это время за рулем? – обиженно спросил Вадик.
Спустя некоторое время друзья остановились напротив бара, в котором были, так сказать, накануне. Внутри всё осталось прежним: полтора десятка посетителей преимущественно женского пола, троица расслабляющихся мужиков за дальним столиком, уставшая официантка.
– Что будете заказывать? – поинтересовалась она вежливо.
Дурацкое ощущение deja vu не покидало Леху с того момента, как он вновь оказался под желтым электрическим светом прокуренного бара. Глянув на друзей, он решил играть до конца:
– Хорошей водки, сока, закуски.
На немой вопрос в трёх парах глаз он ответил, что до сих пор дрожит от изобретения Вадима, что нужно расслабиться, немного выпив. И что он, естественно, не будет совершать ошибок, о которых уже пожалел в ещё не наступившем будущем.
– Надеюсь, вы оценили важность моего открытия? При умелом использовании машина времени может принести нам кучу денег, власть, да что угодно!..
– Продай её, – пожал плечами Мишка. – Или запатентуй.
– Ага, чтобы упыри в погонах заперли меня на всю жизнь в какой-нибудь секретной лаборатории? – засмеялся Вадик. – Нет уж, увольте.
Официантка принесла заказ, и Леха разлил по двадцать грамм каждому другу и себе в том числе.
– Интересно, о каком "умелом использовании" ты говоришь? – спросил он Вадима, занятого разливанием апельсинового сока для водки.
– Я пока не думал о практичности изобретения, парни. Видели фильм "День сурка"? Что главный герой делал?
Антон нахмурил лоб, вспоминая:
– По-моему, он весь фильм умереть хотел.
– Неправильно. Он улучшал себя, набирался навыков, умений, учился играть на рояле. Заодно за девушкой ухаживал.
– Девушки – это можно, – усмехнулся Леха.
Все выпили, поморщились. В этот раз водка шла по-другому, нежели четырнадцать часов назад. Мишка зажевал кусок хлеба, с полным ртом предложил: