Петля инженера. Солянка
Шрифт:
– Ты не просто инженеришка-чертежник, Жора! Когда-нибудь ты будешь главным конструктором! – заплетающимся языком сказал директор, поднял палец над головой и так сильно икнул, что потерял ориентацию в пространстве, сделав два шага назад и закатив глаза. От него пахло портвейном, а на брюках со стрелками зияла широко распахнутая молния, открывающая просторное оконце для желающих убедиться, что директор никогда не носил нижнее белье.
– Спасибо за доверие! Служу советскому союзу! – гордо ответил Георгий Гаврилович.
В тот же день, хмельной директор, попросил Георгия Гавриловича пустить его за руль тест объекта автомобиля, чтобы лично проверить качество потенциального
Главным конструктором Георгий так и не стал.
Во время перестройки Георгий Гаврилович потерял работу и ударился в политику, перебивался малыми заработками и сломя голову носился с транспарантами пытаясь удержаться когтями за столь любимое им ускользающее прошлое. Но оказавшись на развалинах эпохи, потерянный и разочарованный Георгий вновь упал в объятия промышленности. Это событие поставило точку в отношениях двух братьев Солянка, и заставило Александра окончательно разочароваться. Было совершенно не важно, чем занимается предприятие, на которое устроился работать Георгий Гаврилович, заводы являли собой чистое зло и Георгий снова работал на это зло. Глаза Александра наполнялись слезами от досады, они больше не могли смотреть на этого человека, приходящегося ему кровным братом. Их разделяла мудрость целой жизни. Слово «Завод» было крамольным и звучало как хула на все сущее.
– Что это за завод? – леденящим тоном спросил Александр.
– Там делают разные оздоровительные препараты. Не фармакология, скорее народная медицина… – промямлил Георгий Гаврилович почесывая затылок и уставившись в пол. Он изо всех сил пытался сгладить углы, хорошо зная своего брата.
– Я знал, что из тебя ни черта не получится, еще когда ты пошел учиться в этот поганый техникум. Что тебе дали эти заводы? Хромаешь как прокаженный, да и только… – отрезал Александр.
– Что ты завелся? Нормальная работа. Я младший инженер, слежу за оборудованием и все такое…Чем тебе не нравится народная медицина? Папаша ей занимался, да и ты же сам врач.
– Я ветеринар. – злобно прошипел Александр.
– А я инженер. Мне нужно зарабатывать на хлеб. Я уже не молод, знаешь ли, чему научился, то и делаю. – разозлился Георгий Гаврилович.
Рассказывая о новом месте работы, Георгий Гаврилович слегка лукавил. Завод, на котором он теперь трудился, носил имя торговой марки «Барсучья струя». На нем изготавливались лекарственные средства из семени умерщвленных барсуков, отдавших содержимое своих парных желез во благо человеческому здоровью и крепкой потенции.
– Я бы мог дать тебе любые деньги, лишь бы ты… – начал Александр, сдерживая слезы.
– Да подавись ты своими деньгами! Я самостоятельный человек! Если бы гнался за деньгами, не пошел бы учиться, а встал бы с молодых лет на конвейер! Тебе вон есть о ком заботиться! – Георгий Гаврилович ткнул пальцев в маленького отрока.
– Я не хочу тебя больше видеть Георгий. – холодно сказал
Это была последняя встреча двух упрямцев, на которой Георгий Гаврилович так и не решился сказать, что привезенное из регионов семя мертвых зверьков ежедневно перекачивается им лично, из огромных емкостей, зловонно пахнущих смертью и сексом.
Георгий Гаврилович знал, что последние годы жизни, у брата было несколько своих клиник, много недвижимости в том числе и за рубежом, но из всего этого, он решил оставить брату только миллион рублей, а собственному сыну, ничего.
– Хорош братец. – иронично усмехнулся Георгий Гаврилович.
– Что вы сказали?
– переспросил Самуил Матвеевич, взглянув из-под очков на погрузившегося в бездну воспоминаний Георгия Гавриловича.
– Ничего, извините, задумался. – ответил бывший советский инженер Солянка.
– И так, все бумаги готовы. Вам лишь нужно поставить несколько подписей, заполнить документы на получение наследства, указать номер банковского счета и «вуаля!», вы уже миллионер, поздравляю.
– А что, звучит неплохо! – на лице Георгия Гавриловича появилась довольная улыбка, он только сейчас осознал, что получит безвозмездно большую денежную сумму.
– Даже не знаю, что с ними делать.
– С кем, с ними? – непонимающе переспросил Самуил Матвеевич.
– С деньгами!
– А, с деньгами. Я уверен разберетесь. Я думаю, вам не сложно будет исполнить пожелание покойного? – подмигивая спросил Самуил Матвеевич.
– Да что же мне жалко, что ли? Если бы сказали поделить, я бы поделил… – засмущавшись начал Георгий Гаврилович.
– Конечно, конечно, уверен в вашей порядочности, гражданин Солянка.
Нежданные гости
Солянка вышел на улицу в приподнятом настроении, его мысли кружили где-то в кабаках с пышногрудыми танцовщицами, курящими длинные тонкие сигареты у него на коленях. Он знал, что не станет тратить деньги столь бездумно, но помечтать об этом не мог себе отказать. Пританцовывая и звонко отчеканивая подмётками своих туфлей по мостовой, он насвистывал и подмигивал прохожим. По его лысеющей макушке начинали барабанить крупные капли из медленно наплывающей свинцовой тучи, нависшей над городом, и Георгию Гавриловичу пришлось ускорить шаг. Пройдя через арку дома на своей улице, он заметил, что у подъезда стоит молодой человек. Парень прижался спиной к стене и задумчиво курил сигарету. На его щеках была видна легкая небритость, вьющиеся волосы на голове были слегка растрепаны, а большие карие глаза устремились в даль. На нем была модная кожаная куртка с короткой талией и темные зауженные у щиколоток джинсы. Что-то отдаленно знакомое увидел в нем Георгий Гаврилович. Выразительные волевые черты лица, тяжёлый взгляд, крупный аккуратный нос. Этот парень удивительно напоминал Солянке молодого себя, поджарого подтянутого любимца трудовых женщин с советских плакатов. Ах сколько у него было женщин, студентки вузов, продавщицы, фабрикантки, стюардессы, была даже одна шпалоукладчица, но памятуя о ее сексуальных предпочтениях, инженер вздрогнул. Женщина была недюжинной силы, могла свернуть человека в серп, а сама выступить молотом, чтобы придаться этакой само изобретённой Кама сутре, под красным флагом отечества. Георгий Гаврилович на секунду поддался грусти, он подумал, что уже слишком стар для таких фантазий, но решив отбросить все мысли о бренности бытия, пошел дальше. Приложив ключ к двери домофона, он повернулся, чтобы еще раз взглянуть на парня.