Петля Сергея Нестерова
Шрифт:
– Ладно, не скромничай. Наши ребята мне про тебя много чего рассказали. А чем закончилась эта история?
– Конец был не такой, как в плохих книжках и фильмах, дескать, мы умные, они дураки. Н-е-е-т! Эта латиноамериканская собака почти час, как пьяная, шаталась по городу без цели и причины. Глаза ненормальные, будто обкурился… а потом вдруг преобразился, собрался. Лицо стало жесткое, целеустремленное; по крайней мере, так описывали ребята из наружки…
– Это кто? Извини, я ничего не понимаю в вашей терминологии.
– Наружное наблюдение, слежка… Так вот, практически профессионально он стал проверяться. Вычислил наших, сделал три коротких звонка, которые засечь не смогли, и растворился, исчез. Ушел, пес! Потом, конечно, установили, что в тот же день он встретился со всеми своими подельниками,
– Сереж, ты никогда мне ничего подобного не рассказывал. А разве вам можно говорить о своих служебных делах?
– Конечно, нет. Только ведь я не всякому Якову рассказываю, правильно? Ты же моя будущая жена и должна знать, чем занимается твой будущий муж. Кроме того, может, я все придумал, а?
И они рассмеялись.
– Сколько сейчас времени?.. Извини, мне надо позвонить на работу, – сказал Сергей, набирая номер Позднякова. – Михалыч, привет. Нестеров!
По мере того как он слушал, веселость уходила с лица; коротким «да» он подтверждал услышанное.
– Хорошо, выезжаю… Я? В Измайлово… Ничего, такси поймаю, минут через тридцать буду.
– Что-то случилось? – Люба забеспокоилась.
– Ничего страшного, обычная рабочая ситуация, мне надо срочно в Управление.
– Но сегодня суббота, выходной!
– Такая у нас работа, Любовь моя. Ни сна, ни отдыха измученной душе… Привыкай, будущая жена чекиста. Я тебе позвоню, и мы договоримся, когда я приеду со своими любимыми родственниками. Пока, пока! Я побежал!
Краснодарская история
Нестеров хотя и успел к назначенному времени, но все равно на совещании у Позднякова оказался последним.
– Юрмихалыч, здравствуйте! Всем пламенный привет!
– Здорово! Знакомься, наш коллега из Краснодара.
– Нестеров, Сергей.
– Андрей Прокопов.
– Так, все в сборе, начнем. Слово старшему оперуполномоченному УКГБ по Краснодарскому краю Прокопову Андрею Васильевичу.
– Тридцатого августа, – начал тот, – в Краснодаре в восемь часов тридцать две минуты, в самый час пик, в городском маршрутном автобусе приведено в действие взрывное устройство большой мощности. Шесть человек погибли на месте, еще трое в больнице, шестнадцать человек легко и тяжело раненных. В ходе проведения первичных оперативно-розыскных мероприятий установлено, что бомба с часовым механизмом сделана из компонентов, имеющихся в открытой продаже. Для многократного усиления поражающих факторов взрывное устройство начинили болтами, гвоздями и металлическими шариками. Все хозяйство упаковали в обычную дерматиновую сумку, каких у нас тысячи. По нашим расчетам, преступник вошел на конечной остановке и занял сидячее место в середине салона у окна, сумку с бомбой засунул под сиденье ближе к проходу. Потом, когда люди набились, как сельди в бочке, – а это произошло уже через две, максимум три остановки, – преступник, включив часовой механизм, выбрался из автобуса, оставив сумку. Вскоре произошел взрыв… – Прокопов тяжело вздохнул, заново переживая события тех дней. – Ребята рассказывали, что картина ужасная: оторванные конечности, кровища, кишки по асфальту, крики, стоны… Сотрудники, кто сразу на место происшествия выехал, были в шоке, некоторые теряли сознание. Ничего подобного у нас никогда не было.
Оперработники, находившиеся в кабинете Позднякова, были поражены. Ни радио, ни телевидение ничего подобного не сообщали. По ориентировкам, с которыми знакомился оперсостав, тоже ничего не проходило.
Прокопов, не делая пауз, продолжил:
– По горячим следам в поиске преступников задействовали все имеющиеся силы и средства и в Управлении, и в ГУВД. Безрезультатно. Стали искать среди недовольных, диссидентов – ноль. Уголовники – ноль. Когда получили результаты экспертизы, пошли по «химикам» – тоже ничего. Потом начальник службы контрразведки полковник Васильев, «Старик» наш, предложил посмотреть по дурдомам и психдиспансерам. На совещании у начальника Управления он так и сказал: «Нормальному человеку в голову прийти не может задумать и совершить подобное. Надо, товарищи, среди психов искать». И точно. Нашли мы человечка, состоящего на учете, пиромана такого. Стали изучать, и вот к чему пришли… – Он заглянул в тетрадочку, которую вытащил из кармана. – Климович Олег Георгиевич, пятидесятого года рождения, родился в Краснодаре в семье военнослужащего, учился в Киевском суворовском училище, отчислен по состоянию здоровья с признаками психического расстройства. Незаконченное высшее образование, обучался на химическом факультете Краснодарского университета, два года назад чуть весь дом не взорвал, опыты, видите ли, проводил. Сразу после взрыва автобуса выехал из города в неизвестном направлении. По данным агентуры, у него есть дальние родственники в одной из станиц. Наши сотрудники в настоящее время осуществляют поисковые мероприятия.
Прокопов нахмурил лоб, что-то вспоминая.
– В ходе негласного осмотра квартиры нашли отдельные компоненты, из которых была приготовлена бомба, а также лабораторное оборудование, чертежи и расчеты по изготовлению взрывного устройства. Все, конечно, запротоколировали как результаты обыска. Соседи Климовича рассказали, что в июле к нему приезжал друг из Москвы. Жара была страшная, а они сидели за закрытыми дверями и окнами, что-то обсуждая. Нам удалось установить этого гостя… – Прокопов перевернул страничку блокнота. – Капсалов Ильяс Рауфович, сорок девятого года рождения, уроженец Ташкента, отец – бывший военнослужащий, вместе с женой проживает там же. Учился Капсалов с Климовичем в одном взводе в киевском суворовском училище. С мозгами у него тоже было не все в порядке. Сейчас – аспирант МГУ. Ориентировку мы вам дали. Скорее всего, он причастен к изготовлению взрывного устройства, поскольку чертежи и расчеты сделаны не Климовичем, что подтверждено результатами графической и почерковедческой экспертиз. Моя задача: с вашей помощью найти Капсалова, осуществить его задержание и доставить в Краснодар для проведения последующих следственных действий.
– Спасибо, Андрей… Вопросы есть? Кто у нас работал по ориентировке из Краснодара? – спросил Поздняков, оглядев присутствующих. – Семушкин? Давай, Володя, расскажи, что накопал.
– Не так много, как хотелось бы, Юрий Михайлович. – Семушкин посмотрел свои заметки. – Капсалов, аспирант второго года обучения очного отделения физического факультета, который закончил в тысяча девятьсот семьдесят втором году с красным дипломом. В деканате его характеризуют с положительной стороны, тихушник такой, исполнительный, вежливый. Ни с кем близких отношений не поддерживает, весь в учебе, у него даже девушки, насколько известно, нет. Научный руководитель, профессор Целиковский, считает его очень способным человеком. Потом, когда я профессора разговорил, он вспомнил, что Капсалов производит несколько странное впечатление: замкнутый, малоразговорчивый, отстраненный от реального мира. Целиковский сказал буквально следующее: «У меня впечатление, что с головой у него не все в порядке».
– А что он еще скажет сотруднику КГБ, когда сами ОРГАНЫ! проявляют интерес к его аспиранту?! Надо же бедному еврею подстраховаться! – Встрял Саша Муравьев, который не очень-то жаловал заносчивого Семушкина и при всяком удобном случае старался его подколоть.
– Не надо, Александр Николаевич, из меня дурака делать. Я представился ему сотрудником Минвуза.
– Ты на себя в зеркало давно смотрел? – включился Нестеров, тоже «любящий» Семушкина. – Где ты видел таких сотрудников Минвуза? У тебя прямо на лбу – три буквы. Слава богу, не те, что на заборах пишут.
Внешность у Володи действительно была замечательная. Ярко-рыжий, волос в кольцах «мелким бесом», лицо, руки в веснушках, носик маленький, «пимпочкой». Росточком тоже не задался. Исходя из своего общего портрета, и чтоб придать солидности в общении с людьми, особенно незнакомыми, Семушкин напускал на себя серьезный и значительный вид, разговаривая со всеми, кроме начальства, свысока, покровительственным тоном, хмуря при этом свои тоненькие бровки.
– Юрий Михайлович! – Умоляющим голосом призвал он на помощь руководство.