Петля
Шрифт:
– Полагаю, что это хорошо… – подчеркнуто отстраненно предположил Митя. Пусть хоть на голове скачут. Лишь бы не «оськнули» его и Верусю. До остальных дела нет.
– Это прекрасно, прекрасно! Вы даже не поверите как! Мой дорогой Артемон был бы вам рад. Сад пуст без него! Как же мне жить? – всплеснула руками Мальвина, роняя слезу.
– Нам бы только шкуру продать, – аккуратно развернул рулон Митя, пропустив экзальтацию мимо ушей.
В городе шептались, что из старичка сделали мыло. Вроде бы тот с досады вытоптал грядки,
«Ай!» – вдруг взвизгнула Веруся, отпрыгивая от пышноцветущей глицинии. Роняя белые как снег лепестки, лоза хищно устремилась за ней.
«Кыш!» – замахнулась ведьма, отгоняя агрессора от перепуганной девочки. Разочарованно фыркнув, растение неохотно отпустило добычу. Кормили его тут, видимо, плохо. Или наоборот, чересчур хорошо.
– Прости, дорогуша! – извинилась Мальвина. – Бедняжка на запах кидается. На вас можно червей разводить.
– Я прямо с работы! – оскорбилась Веруся. – Так ты шкуру берешь?
Старуха неожиданно легко наклонилась, демонстрируя завидную гибкость. Длинные бледные пальцы быстро ощупали мех. Митя отметил, насколько хорошо у нее выглядят руки. Ни сухости, ни обычной для старости пигментации кожи. Как у младенца, а ведь целыми днями копошится в земле.
– Прелестно-прелестно… – забормотала Мальвина. – Свежевали-то сами или кто-то помог?
Заметив, как побагровела подруга, Митя поспешил начать торг:
– Не лучший крой, но больше, чем на пять монет не подвинусь. Шляпник бы взял, но мы слишком тебя уважаем.
– Что ж сразу к нему не пошел? – ухмыльнулась старуха. – Манто из нее уже не получится. Разве что на белье мехом внутрь…
– Так ведь редчайшая тварь! – вскипел Митя. – Заказ висел год! Думал, что тебе угодили.
– Вы его благополучно угробили.
– Наше дело предложить, – буркнул он, сворачивая шкуру в рулон.
– Не кипятись, – примирительно сказала Мальвина. – Возьму за тридцать монет, если…
– Почему только тридцать?! – вспылила Веруся. – Прекрасный же мех! Мексиканский тушкан! Сама носить буду! Да мы…
– Если что? – перебил ее Митя. Тридцать монет? Старуха подозрительно щедрая.
– Если послужишь натурой. Ретроградный Юпитер – лучшее время для новых скульптур. Я всё искала, кого же позвать, а вы тут как тут!
– Надо позировать?
– И воодушевлять моих жжух. На полной луне их танец рассеет меланхолию трыгвиков! А то без оськанья цветы плохо растут. Надо обязательно оськать! – Мальвина покачала указательным пальцем кому-то в листве.
Митя проследил направление, но никого не увидел. С меланхолией, похоже, и правда беда. Не пасутся трыгвики, жжухи не растут. Луна, ретроградный Юпитер опять же…
– Так что надо делать? – смерила подозрительным взглядом Веруся.
– Нужен эскиз для статуи. Я быстренько сфотографирую, больно не будет. Только улыбайтесь пошире.
– Небось без одежды?
– Нет, что ты! – схватилась за сердце Мальвина. – У меня приличное заведение, а порнопарки теперь под запретом. Хотя может и зря. Во времена моей юности было очень нескучно.
– Хорошо, но только если недолго. И накраситься надо.
– Сейчас-то зачем? – фыркнул Митя.
– Я для себя!
– Вот и чудненько! Ты, милая, просто супермодель! Станьте у горочки, возьмите друг дружку за ручки, а я быстренько аппарат принесу! – залопотала Мальвина.
– И деньги! – напомнил Митя.
– И деньги, конечно! – кивнула она на бегу.
Старуха унеслась в дом, едва не опрокинув вазон с цветущей геранью. Резкий аромат ударил в нос, перебив даже смрад от одежды. Говорят, такой запах может убить. Верилось слабо, но рисковать все же не стоит.
На всякий случай Митя отвел Верусю от зашевелившейся снова глицинии. Безопасного места для них в Хищном Саду просто нет. Даже безмолвные статуи пугали.
– Веришь ей? – шепнула девочка, крепко держа Митю за локоть.
– Нет, разумеется! – снисходительно ответил он.
– Так давай убежим?
– Столько денег никто точно не даст. А Шляпник еще больший чудила.
– Он жуткий, – согласилась Веруся. – Слушай, а если башмачки те купили? Тогда новую шляпку?
– У тебя уже есть!
– Она устарела. Ее стыдно носить!
Митя только развел руками. Чертова шляпка обошлась чуть дешевле нормальной брони. Как всего за месяц могла устареть?
Заметив, как побагровело его лицо, Веруся быстро добавила:
– Но сначала выберем меч для тебя! Мальчики ведь любят большие?
– В узких проходах он бесполезен. Лучше кинжал, с ним намного удобней! – сказал Митя, мгновенно смягчившись. Стерва, конечно, но ведь своя. Мир без нее стал бы бесцветным, но с ней было больно.
Достав зеркальце (для косметики инвентарь был бездонным), девочка пальцем мазнула помаду и ловко растерла. «Эффект зацелованных губ» Мите не нравился. Зачем имитировать то, что мог сделать бы сам? Только кто же ему даст?
После пропажи способностей Веруся сама не своя. От нервов злоупотребляла тяжелой косметикой, шокируя даже привыкших к странностям крыс. В коллекторе Митя предпочитал лишний раз не оглядываться, чтобы ненароком не вскрикнуть. Жирные тональные маски ее не красили точно. Они неплохо защищали от мелких форм паразитов, но впитывали миазмы и грязь. А ведь говорила, что выйдет замуж за принца.
Мальвина быстро вернулась, волоча треногу с ящиком, закрытым черной тканью. С ним обращалась бережно и аккуратно, словно там драгоценный и очень хрупкий сосуд.