Петр Первый. Император Всероссийский
Шрифт:
– Вы, матушка, с полюбовником своим жизнь мою загубили, – ровным тоном произнесла Мария и сделала несколько шагов по направлению к отшатнувшейся Екатерине. Не то чтобы императрица боялась какой-то там дворянки, в руках не державшей ничего тяжелее ножа и вилки… просто на мгновение она осознала всю глубину страданий, которые пришлось пережить девушке всего лишь из-за благосклонности к ней Петра. Екатерина вспомнила несчастную Гамильтон – а ведь роди та дура Петру ребенка, возможно, сейчас она была бы жива и как сыр в масле каталась…
Прервав свои размышления, царица насмешливо взглянула
– Знай свое место, подстилка, – императрица резко вырвала из рук девушки оружие и влепила той тяжелую пощечину. Голова Марии дернулась. Бывшая фаворитка широко раскрыла глаза, беспомощно прижав пальцы к мгновенно покрасневшей щеке. Минуту она стояла как каменный столб, не понимая, что происходит, а потом упала на колени и начала методично стучаться лбом об пол.
– Загубили, загубили, загубили… – монотонно бубнила Мария, продолжая биться головой и обхватив себя руками. Успокоившись и подавив приступ ярости, Екатерина отбросила кинжал и опустилась на колени рядом с несчастной.
– Ну, будет тебе, будет, – императрица протянула руку и погладила скулящую девушку по спутанным волосам.
– Будет, я сказала! – прикрикнула Екатерина, видя, что ее увещевания не приносят видимого результата.
Крик подействовал – Мария замолчала и посмотрела на царицу больными безумными глазами. Та внутренне содрогнулась: такой же взгляд она видела раньше у Петра, когда он впадал в свои гневные припадки и начинал крушить все вокруг себя.
– Иди к себе, – спокойно приказала Екатерина и помогла пошатывающейся Марии подняться. – Готовься к свадьбе и веди себя как приличная дама, а о твоем поведении я пока забуду… Императрица многозначительно подчеркнула слово «пока».
В этот момент дверь в покои императрицы открылась, и в комнату вошел царь. Увидев женщин, он похабно ухмыльнулся и отсалютовал им бокалом вина.
– А-а-а, собрались вместе… заговорщицы. Решаете, как бы меня со свету сжить побыстрее?! – ехидно процедил Петр сквозь зубы. – Не мил вам больше император?!
Засмеявшись над собственной остротой, он потянулся к испуганно отшатнувшейся Марии.
– Что, Машенька, брезгуешь стариком после жеребца своего? – ощерился Петр и больно впился пальцами в плечо взвизгнувшей девушки. – Не люб тебе больше царь? Отвечай, неблагодарная! Он встряхнул Марию и оттолкнул ее. Графиня упала на спину, перевернулась и в ужасе поползла к ногам императрицы. Подсознание услужливо подсунуло ей воспоминание с нагайкой. После того случая Петр всегда был с ней очень нежен и обходителен, поэтому она уже успела забыть, какие страшные вещи он может творить в приступе ярости.
– Матушка, помоги! – Мария обняла ноги Екатерины и в ужасе зажмурилась, ожидая неминуемых ударов. Императрица же стояла, молча наблюдая за отвратительной картиной.
– Не поможет тебе матушка, – тем временем изгалялся Петр, впавший в ярость. – Она сама меня боится, да, моя ненаглядная? – издевательски прорычал он, взяв супругу за подбородок и пристально посмотрев ей в глаза.
Напугав женщин до полусмерти, царь плюнул на пол, многообещающе показал кулак Екатерине и удалился, задевая дверные косяки плечами.
Екатерина стояла ни жива, ни мертва, ощущая, как у ее ног трясется в беззвучной истерике Мария.
– Иди к себе, – устало произнесла царица, переступила через лежащую девушку и опустилась на кровать. Мария подняла голову, огляделась вокруг ничего не выражающим взглядом и, тяжело поднявшись, вышла из покоев Екатерины.
Петр проснулся с раскалывающейся головой и мерзким привкусом во рту. Он тут же вспомнил, что вчера было, и испытал мгновенный всплеск куража – да, он еще вполне силен, он все еще царь, царь, которого должны бояться и дрожать при одном упоминании его имени! Похмелившись остатками водки, Петр велел привести к нему Марию – ему не терпелось увидеть девушку и еще раз насладиться страхом в ее глазах.
Узнав, что государь вызывает ее к себе, Мария вся заледенела. Неужели ему мало вчерашнего вечера, мало ее унижения? Графиня изо всех сил пыталась держать себя в руках, однако сил-то и не хватало – пережитые страдания слишком сильно сказались на ней, да и защитить несчастную от царского произвола было некому. Ее будущий супруг, любимый денщик Петра, Александр Румянцев, обожал своего царя и был готов служить ему до последнего вздоха, поэтому ни о какой защите с его стороны и речи не шло.
Умывшись ледяной водой, Мария решительно натянула простое черное платье, сколола волосы в непритязательный пучок и вышла из будуара. Она – дочь дворян, в ней течет благородная кровь – Петр больше не увидит ее слез, не услышит ее мольбы, нет. Такого удовольствия Мария ему больше не доставит.
Петр ожидал девушку в своем кабинете, развалившись в кожаном кресле и неспешно потягивая вино. Его охватил азарт – такой бывает у охотника, который собирается выслеживать дикого вепря в непроходимом лесу. После того как фаворитка потеряла его ребенка, он не охладел к ней, однако чувства его переросли в некую манию. Петр словно хотел наказать Марию за то, что она подошла к коню, за то, что это стало причиной выкидыша, за то, что застал ее в покоях Екатерины, где женщины, несомненно, плели интриги против него – против человека, который вознес их на вершину роскоши и одарил своей любовью… В дверь еле слышно постучали. Царь улыбнулся в предвкушении и нетерпеливо облизнул пересохшие губы. Мария вошла в кабинет и присела в изящном реверансе, не осмеливаясь поднять глаза на рассматривающего ее Петра. Девушка мужественно стиснула зубы и выпрямилась.
– Вы хотели меня видеть, государь? – кротко спросила графиня, внешне оставаясь спокойной и не показывая паники, которая бушевала в ней накатывающими волнами. Петр невольно восхитился выдержкой любовницы – надо же, вчера ползала перед ним на коленях и захлебывалась слезами, а сегодня стоит перед ним, как ни в чем ни бывало, хлопает ресницами длинными и губы розовые закусывает.
– О чем вы с Екатериной болтали, мой ангел? – весело спросил царь и поманил девушку к себе. Та, не посмев ослушаться, подошла к нему. Петр протянул руку и, дернув Марию за руку, резко усадил к себе на колени.