Петр Столыпин. Революция сверху
Шрифт:
(С. Н. Никольский)
Но давайте посмотрим, как «сельское общество» функционировало.
О правовом положении я уже говорил. Земля находилась в коллективной собственности, отчуждению не подлежала. Для того чтобы, допустим, продать общинные земли, требовалось согласие 2/3 общинников. В реальности преодолеть общинное «квалифицированное большинство» в этом вопросе было практически невозможно.
Все внутренние дела решались сельским сходом. Причем как правило, неженатым на мирском сходе голоса не было. Речь тут идет не о голосовании, а о возможности выступить и донести свою позицию. Холостого просто слушать не стали бы. Причем это была традиция, а не требование законодательства. Сельское общество выбирало местное начальство. Главным был староста. Он имел административную власть в деревне не только над членами общины, но и над всеми, кто там проживал. За исключением… Правильно – дворян, лиц духовного
13
Почетный гражданин – сословие в Российской империи. Почетные граждане являлись привилегированным сословием, занимавшим место между дворянством и купечеством.
Кроме того, сельский сход выбирал сотских – местных полицейских, которые содержались за счет «мира». Община имела право принимать новых членов в свои ряды – или исключить кого-то. Сход же распределял по хозяйствам размер разных выплат. Кроме того, сельский сход имел право ходатайствовать перед властями о высылке того или другого жителя – например, ведущего антисоциальный образ жизни.
Первоначально со стороны начальства общину контролировал специальный орган – уездное по крестьянским делам присутствие. Однако в 1889 году этот орган был заменен институтом земских начальников. Они имели гораздо больше прав вмешиваться во внутренние дела общины. Это было связано с общей политикой Александра III по укреплению «вертикали власти». Так, земский начальник в числе прочего играл для крестьян ту же роль, что для других сословий – мировой судья. То есть тот, кто разбирал различные некрупные дела. Но не только. Прав у земского начальника было много.
«Закон 1889 г. подчинял все крестьянское самоуправление, введенное в 1861 г., земскому начальнику, каковым мог быть только потомственный дворянин – по назначению министра внутренних дел. Все гражданские права и самая личность крестьянина были отданы на произвол земского начальника. Он утверждал и смещал должностных лиц крестьянской администрации, мог штрафовать и арестовывать без объяснения причин отдельных крестьян и даже целые сходы, чинить расправу над ними (например, выпороть любое должностное лицо из крестьян – волостного старшину, сельского старосту, членов волостного суда)».
(Н. Троицкий, историк)
Земские начальники оставили о себе очень дурную славу. На эту должность обычно шли те, кого в другие места не брали.
Крестьяне Тонкинской волости Варнавинского уезда Костромской губернии писали в ноябре 1905 года:
«Волостное правление служит не нам, а мы принуждены служить ему; когда мы вздумали заявить о нашей нужде нашей земской управе, о том, что кругом нас лишь надувают и обирают, что на обсеменение нам дали почти наполовину семян невсхожих, что нам грозит и на будущий год неурожай, что становые да урядники за подати и штрафы готовы последний кусок у полуголодных ребятишек наших изо рта вырвать, – так что с нами хотят сделать земский начальник с волостным правлением? Он приказал арестовать нашего уполномоченного собирать подати, он обещал засадить в холодную всех, подписавших эту бумагу! Это что значит? Это значит, что у нас, у холодных и голодных, у темных вырывают кусок хлеба и в то же время не дают никакой возможности никому голоса своего подать. Это значит, что нас сознательно толкают в могилу от голодной смерти, а мы слова не моги сказать против этого!»
В наказе во II Госдуму крестьян села Дианова Макарьевского уезда Нижегородской губернии сказано:
«Упразднить такие ненужные учреждения, как земские начальники, производящие суд и расправу яко в крепости и в своих имениях и по своему усмотрению. Уничтожить совсем целые полки полицейских стражников, урядников, жандармов и приставов, и тогда сами собой уменьшатся земские расходы, выдаваемые этим дармоедам, и тогда прекратятся налоги, собираемые с труженика крестьянина»
Причем если с одной стороны земских начальников упрекали в произволе и самодурстве, то с точки зрения МВД претензии к земским начальникам были совсем иные:
«Первая ревизия земских начальников, охватившая 24 уезда, расположенные в трех губерниях, была произведена лишь в 1904 г., т. е. спустя 15 лет после их учреждения, причем она сразу обнаружила множество вопросов, настоятельно требовавших компетентного разрешения. Выяснилось, между прочим, что надзора за деятельностью земских начальников почти вовсе не существовало иначе, как в порядке рассмотрения поступающих от заинтересованных лиц жалоб на их решения и действия. Происходило это вследствие того, что лица, на которых возложен был законом этот надзор, уездные предводители дворянства, за редкими исключениями не только его не осуществляли, но всемерно его избегали по той простой причине, что подведомственные им земские начальники были
(В. И. Гурко)
В общем, почтения к власти данные господа не прибавляли.
Вообще-то крестьяне даже законодательном уровне были «гражданами второго сорта».
«…На крестьянское население не были распространены общие гражданские законы, и по отношению уголовных для них были сохранены особенности (между прочим, телесные наказания по приговорам крестьян), но все-таки на них были распространены общие судебные и административные организации (мировой суд). После проклятого 1 марта… [14] участие крестьян в земстве ограничено. Мировые судьи были для крестьянского населения заменены земскими начальниками. На крестьянское население, которое, однако, составляет громаднейшую часть населения, установился взгляд, что они полудети, которых следует опекать только в смысле их развития и поведения, но не желудка… Земские начальники явились и судьями, и администраторами, и опекунами. В сущности, явился режим, напоминающий режим, существовавший до освобождения крестьян от крепостничества, но только тогда хорошие помещики были заинтересованы в благосостоянии своих крестьян, а наемные земские начальники, большей частью прогоревшие дворяне и чиновники без высшего образования, были больше заинтересованы в своем содержании… Для крестьянства была создана особая юрисдикция, перемешанная с административными и попечительскими функциями – все в виде земского начальника, крепостного помещика особого рода. На крестьянина установился взгляд, что это, с юридической точки зрения, не персона, а полуперсона. Он перестал быть крепостным помещика, но стал крепостным крестьянского управления, находившегося под попечительским оком земского начальника. Вообще его экономическое положение было плохо, сбережения ничтожны… Государство не может быть сильно, коль скоро главный его оплот – крестьянство – слабо. Мы все кричим о том, что Российская империя составляет 1/5 часть земной суши и что мы имеем около 140 000 000 населения, но что же из этого, когда громаднейшая часть поверхности, составляющей Российскую империю, находится или в совершенно некультурном (диком) виде, или в полукультурном, и громаднейшая часть населения, с экономической точки зрения, представляет не единицы, а полу– и даже четверти единиц».
14
Убийство Александра II.
(С. Ю. Витте)
Будни общины
Пришла пора рассказать о том, как функционировала община.
Никаким законом периодичность переделов земли в общине не устанавливалась, это решали сами крестьяне. Где-то переделы проходили чаще, где-то – реже, местами вообще не проводились. Такой вариант назывался подворным хозяйством. Последнее было распространено в Сибири и на юге. То есть там, где земли было больше.
Распределялись же наделы по количеству работников. Таковым считался любой общинник мужского пола, независимо от возраста.
При этом не стоит думать, что наделы после очередного передела напоминали сегодняшнее садоводство или коттеджный поселок – тут моя земля, а за забором – твоя. Если бы. Дело в том, что земля-то разная. Хорошая и не очень, «удобья» и «неудобья». Так что крестьянские наделы состояли из нескольких разбросанных по всей общинной земле кусочков. Кстати, в подворном хозяйстве было то же самое.
И это не только затрудняло обработку земли, это вынуждало крестьян «шагать в ногу». К примеру, в большинстве крестьянских хозяйств применялась трехпольная система. Треть земли отводилась под посевы озимых, треть – яровых, треть находилась под «паром». То есть земля на этих участках «отдыхала». Как правило, землю под паром использовали в качестве общественного пастбища.
То есть отдельный хозяин не мог применить более прогрессивную технологию – он вынужден был делать то же, что и все. На это и обращали внимание сторонники разрушения общины – на то, что она давит инициативу.
«В результате получалось, что крестьянин не столько работал, сколько мотался между полями. Кроме того, ухудшалась обработка земли. Например, на полоске невозможны были поперечная вспашка и боронование, которые усиливали плодородие полей. Земля на таких участках была просто обречена на дурную обработку. Это и есть чересполосица во всей своей красе.