Петропольский цикл. Дилогия
Шрифт:
Знал бы Ваня Дубай, в какой бизнес устроил свою крестницу, покромсал бы всех на куски! Прощелыгина — в первую очередь… Самое занимательное — я никак не мог спасти Стаса. Потому что просто обязан был обо всем рассказать Ване. И Прощелыгин понимал это без слов. В его глазах плескалось озеро ужаса.
Я поднялся с пуфика, коснулся рукой краешка шляпы в знак прощания и направился к двери.
Сзади раздался грохот. Это Прощелыгин уронил на стол голову, в ужасе предчувствуя встречу с крестным отцом Городишек.
Я покинул
— Здравствуй, дорогой, — услышал Ванин голос.
— Приветствую. У меня есть полезная информация по Иоланде, — сообщил я.
— Говори! — напрягся Дубай.
— Лучше приезжай вечерком. Пива выпьем. О делах наших скорбных покалякаем, — предложил я.
— Буду в девять, — пообещал Дубай и отключился.
ГЛАВА 40
Не успел я покинуть старинное здание, в котором располагалось модельное агентство «Круассан-Вояж», как мой сотовый истошно заверещал. Меня домогался Гонза Кубинец. Что поделать? Напарник… Грешно своих обижать! И я откликнулся.
— Меня выставили с лестницы! — проорал взбешенный Гонза.
— Кто выставил и откуда? — осведомился я.
Мы разделили список Иоланды Городишек напополам: я взял троих, и Гонза тоже. Надеясь на собственную удачу, я решил разыскать каждого дома или на службе — без какой-либо предварительной договоренности. Брать быка за рога лучше с разгона, не сообщая заранее об аренде одного из рогов… Гонза избрал тот же стиль, но, похоже, при первой же встрече потерпел фиаско.
— Некий Казимир Торосов! Директор компании «Петрофуд»!.. И подумать не мог, что он такой грубиян! Я, понимаешь, заявился к нему. Квартирка у него — не чета иным: футбольное поле на первом этаже и баскетбольное — на втором. Торосов как раз завтракал…
Я поднялся на борт арендованного катера, слушая излияния переполненного возмущением Кубинца. Обосновался в рубке капитана, завел мотор и оторвался от причала, взяв курс на Пулковскую сторону, где за Московским каналом проживал в собственном доме один из самых крупных дойных бычков Иоланды Городишек и. К Иван Дмитриевич Скорохватов — глава корпорации «Великоросс».
— … Стоило мне только сказать, что я расследую убийство Городишек, как Торосов вызвал охрану! Четверо амбалов в прямом смысле выкинули меня на улицу!
— Могу посочувствовать, — предложил я. — Тебе мое сочувствие поможет?
— Вряд ли, — ответил Кубинец. — Не вижу смысла навещать оставшихся членов списка: уверен, что везде ждет аналогичный прием!
— Нам не нужна твоя уверенность, нам факты подавай! — твердо заявил я.
— Ты садист, Туровский! — ругнулся Гонза.
— Не боись, Киса, мне предстоит то же самое! — утешил я.
Человеку всегда становится легче, когда он узнает, что и его ближний страдает, что не он один — идиот.
— Ты куда едешь-то? — поинтересовался Кубинец.
— К Скорохватову. Поговорил на серьезе с Прощелыгиным. Версия с дойными коровами полностью подтвердилась. Самым крупным клиентом Городишек был как раз Скорохватов. С ним и надо поговорить в первую очередь.
— Я серьезно настаиваю на том, чтобы выставить Хлое и Карпу Епифановым счет в два раза больший, нежели первоначально утвержденный! — потребовал Кубинец.
— В связи с чем такое повышение? — удивился я.
— Панымаэшь, дарагой, ныкто не гаварил мнэ, что с лэстныцы спускат будут. Я абыдэлся, панымаэшь? — ломая язык на кавказский манер, пояснил Кубинец.
— Хорошо. Пожелания приняты. Подумаем, — пообещал я. — Вечером к нам заглянет Ваня Дубай.
— Зачем?
— Хочу слить ему Прощелыгина со всей честной компанией, — честно признался я.
— Другого выхода нет?
— В полицию их сдавать бесполезно — отмажутся. «Дойным коровам» сообщить по секрету, кто все это время их имел, — тоже можно… В любом случае лавочку пора прикрыть.
— Согласен.
— Есть идея. Перед тем как докладывать следующему адресату о поисках убийцы Городишек, пообещай, что в конце беседы, когда узнаешь все, что нас интересует, сообщишь фамилии и все выходные данные инициаторов аферы. Думаю, тогда с тобой будут обходиться раз в десять вежливее.
— Туровский, тебе кто-нибудь говорил, что ты не только гениальный пивовар, но иногда бываешь и гениальным психологом? — ехидно осведомился Кубинец.
Как водится, послал его и отсоединился. Потому что вышел на финишную прямую. Впереди показался мемориал Победы. От него, как уверял компьютер, оставалось метров триста чистой воды до особняка Скорохватова.
Скоро я увидел высокий красный забор, над которым возвышались белые кирпичные башенки, украшенные флагами Российской империи. Возле забора имелось место для парковки, куда я и воткнул свой катер. Заглушив мотор, запустил сигнализацию и покинул палубу.
Возле ворот имелся ящичек домофона. Над ним зависла видеокамера, обозревавшая не только пятачок перед воротами, но и весь подъездной канал. Я нажал кнопку. Похоронный зуммер прервал бодрый мужской голос — отнюдь не дружелюбный:
— Чё надо?
Я поправил на голове шляпу, чтобы камера зафиксировала мое лицо, и рявкнул:
— К Ивану Дмитриевичу!! Срочно!!
— Он вас ждет?!
— Нет, — сказал я и сразу же ввел в бой тяжелую артиллерию: — Передайте ему, что посетитель хочет сообщить, на кого работала Иоланда Городишек.
— Мужик, по-моему, ты псих! — с сомнением заявил охранник. — Проваливай подобру-поздорову!
— Человек, — сказал я, — с Иваном Дмитриевичем я встречусь по-любому. И обязательно доложу, кто помешал информации своевременно достичь его ушей. Как думаешь, сколько ты после этого проработаешь?