Петрович и Серый в Иномирном легионе
Шрифт:
— День получки — это святое во всех мирах, — глубокомысленно заметил Петрович.
— И стипендии, — хором поддержали Серый и Тимс.
Гоблины дружно закивали, они, хоть не успели получить стипендию ни разу, но отзывы старшекурсников об этом приятном дополнении к учёбе слышали.
Следующая пара событий оказалась связана с драконарней. Амулет очистки у летучих драконов наладился. Всадники только вздохнули с облегчением, как Кирас спросил у Большого Змея:
— Интересно, почему наш ритон драконий навоз выгребает, а второй нет?
После этих слов амулет вновь сломался.
— Досадная случайность. Точно два дня уйдёт на починку. Придётся вам ещё лопатами поработать. Комрит Намирей, вам плохо?
— Нет, соринка в глаз попала, — ответила Намирей, вытирая слёзы, выступившие от старательно сдерживаемого смеха.
Всадники посмотрели на Кираса очень выразительно. Так смотрит на муху паук: большой, злой и голодный.
И во втором ритоне без происшествий не обошлось. Большой Змей обнаружил у Петровича и Серого контрабандное лакомство для питомцев. Помог ему в этом дракон. Нет, не Молорик или Салага, а Смелый, так прозвал своего питомца Взводный. А надо было назвать Хитрым. Шустрый совсем молодой дракон заметил, что происходило на прошлой тренировке, и справедливо заподозрил, что соседи по стойлу хомячат что-то невероятно вкусное.
Как только появились всадники, Смелый буквально протаранил своего до Петровича. После чего сначала ткнул Взводного носом в карман, затем потянулся к карману Петровича.
Молорик издал угрожающее рычание, которое переводилось: это мой хозяин и моё лакомство! И предупреждающе клацнул зубами над ухом Смелого, но юный дракон, учуявший приятный запах, даже не отшатнулся.
Разумеется. Большой Змей прекрасно сообразил, в чём дело. Он протянул руку ладонью вверх и приказал:
— Дайте то, чем прикармливаете драконов.
— Всего лишь сладкие сухарики, — пояснил Петрович, опуская несколько штук в протянутую ладонь.
Большой Змей второй рукой взял сухарик, понюхал и закинул в рот. Остальные смёл с ладони инструктора язык Смелого.
— Замкомрит Эванс, вы слишком избаловали своего дракона, — заявил Большой Змей и добавил для остальных: — Можете прикармливать, несколько штук в день будет даже полезно.
Петрович и Серый переглянулись и выгребли карманы. После чего разделили имеющиеся сухарики между всадниками и Взводным с комритом. Да, досталось по две штуки, но зато всем. Драконы, сообразив, что в следующий раз порции будут больше, вели себя послушно, даже приседали, когда всадники на них взбирались. Взводный же до конца занятия возмущённо ворчал:
— Они, значит, прикормили, а я избаловал. Смелый, поворачивай налево. Ладно, хочешь направо, пусть будет направо.
С этого дня в меню Большого Змея добавились сухарики, а их заготовки для всадников работниками столовой приняли практически промышленный масштаб. Каптёр заинтересовался перерасходом сладких булок, из которых сухарики и сушили, на что получил ответ: для драконов.
Почесав голову, каптёр причислил эти расходы к статье: содержание драконов. Почесал ещё раз, прикидывая, может, что ещё туда приписать, но не рискнул, потому что до икоты боялся Большого Змея.
Но это произошло немного позже, пока же события дня перед увольнительной
— Как будто ветры с гор
Трубят отряду сбор.
Дорога от порога далека…
В этом куплете поэты заменили одно слово, а вот в припеве каждый раз менялись обращения.
— Не плачь, эльфийка,
Пройдут дожди,
Твой эльф вернётся,
Ты только жди.
Дальше это были трольчиха и тролль, гоблинка и гоблин и девчонка и её друг.
Так как, к моменту, пока дошли, песня не кончилась, всадники продолжили маршировать на месте, пока не допели до конца. Раздались аплодисменты воинов отряда и высыпавших на крыльцо кухонниц и поваров. Легат, также при премьере присутствовавший, задумчиво произнёс:
— Неплохо бы было каждому ритону обзавестись строевой песней. Комриты, займитесь этим вопросом.
Командиры задумались, лишь комрит Тарон и Взводный беззаботно улыбнулись.
Утром, по настоятельному совету легата, комриты и маги координаторы предложили новобранцам экскурсию в приграничный городок, расположенный километрах в пяти от лагеря. Согласились все, кроме Петровича и Серого.
— Нам нужно навестить знакомых, — объяснил Петрович легату, тот кивнул, отпуская.
Легат понимал, если легионеры отряда ближе познакомятся с местным населением, им будет кого защищать. Это мотивация куда мощнее, чем защищать абстрактный, к тому же чужой мир.
Одноритонцы были бы не прочь составить компанию Землянам, но понимали, друзьям предстояла важная миссия под кодовым названием: «Задобрить Богов». Выполнение подобной миссии свидетелей не предусматривало.
По знакомой уже дороге Петрович и Серый шли достаточно быстро. Серый почти освоился в теле тролля и больше не задыхался и не останавливался. Напротив, иногда он даже друга обгонял. Витал он где-то далеко, а на щеках отмечался румянец, разумеется, в сером цвете. У отходящей в глубь леса тропинки Петрович Серого остановил.
— Вот, отсюда мы тогда вышли.
— А? — спросил Серый, возвращаясь из своих мыслей в реальность.
Петрович взял друга за плечи, развернул лицом к тропинке и сказал:
— Вон туда мы пойдём, после того, как затаримся в трактире. Серый, ты что, реально втюрился в хозяйку?
Серый хотел возмутиться, но передумал и ответил честно:
— Нравится она мне, да. Помню я, что ты говорил. Клянусь, что не обижу её… Даже не знаю имени.
— Вот сегодня и узнаем, — ответил Петрович. И они зашагали дальше.
Вскоре в поле зрения появились трактир по одну сторону дороги и поселение по другую. Ничего не изменилось. Ковылял, пошатываясь, в сторону поселения завсегдатай трактира, на мостках у реки женщины полоскали бельё, неподалёку играла ребятня, а рядом с дорогой паслась трёхрогая пятнистая корова.
В «Приюте путника» оказалось немноголюдно. За одним из столиков сидели хозяйка, тётушка Нея и пили чай. Ижен, расположившийся на помосте для выступлений, настраивал скрипку. Он первым и увидел вошедших. Сорвавшись с места, Ижен подлетел к Петровичу и выпалил: