Петрович и Серый в Иномирном легионе
Шрифт:
— Струн получилось три комплекта, звучат волшебно, мы дом купили. — Только после этого добавил: — Доброе утро!
— Доброе утро, — отозвался Петрович и протянул руку музыканту: — Давай пять, Женька.
После чего осторожно пожал мальчишескую ладонь с тонкими длинными пальцами.
— Проходите, чайку налить? — спросила хозяйка.
— Спасибо, милая, не откажемся. Прости, запамятовал, как твоё имя, — обратился к хозяйке Петрович.
Они с Серым подошли к столу и уселись на свободную лавку.
— Да я и не говорила, —
Ижен, пристроив скрипку на подоконник, на котором уже стояла подставка для неё, помчался к двери за стойкой. Вернулся он с подносом, на котором стояло блюдо с выпечкой, вазочки с вареньем и конфетами, ложечки и две чашки. Хозяйка быстро выставила всё на стол и разлила чай. Тётушке Нее, Ижену и себе тоже.
— Тут вот какое дело, — начал Петрович. — Нам нужно на лесной алтарь дары для богов отнести. Хорошие дары, мы малость накосячили, не со зла, по незнанию.
— Расскажи, как, — попросила тётушка Нея. На секунду задумавшись, словно выпадая из действительности, она произнесла: — Когда боги гневаются, я чувствую, как звенит напряжением воздух. Тут спокойно с тех пор, как мы с Иженом пришли.
Петрович рассказал, краем глаза примечая, что хозяйка и Серый обмениваются смущёнными взглядами. Похоже, и молодую женщину заинтересовал скромный и вежливый тролль.
На этот раз никто не смеялся, не перебивал, лишь Ижен восхищённо сверкал тёмными глазами.
— Можно, я с вами пойду богов задабривать! — наконец, не утерпел он. — Я им на новых струнах сыграю, они вас быстрей простят.
Тётушка Нея строго глянула на внука и сказала:
— Думаю, часть птицы была засчитана за дары. И вы особо не рассказывайте, что Королевского гагра забили, чтобы съесть. У нас этих птичек все охотники за километр обходят, чтобы упаси боги, случайно не зацепить. Потом не расплатишься. Мы-то молчать будем, да вдруг кто случайно услышит и стражам донесёт. Правда, сказать, не понимаю я, почему с этим гагром так носятся. Что по виду, что по вкусу — обычный гусь.
— Ба! Ты тоже такого ела?! — с восторгом завопил Ижен.
— В путешествиях много чего случается, — туманно произнесла провидица, — а я в них всю жизнь провела.
— Но дополнительные подношения не помешают, — вмешалась хозяйка. — Пойду, распоряжусь, чтобы утку запекли на углях, да бочонок пива литра на три подберу.
— Вот, возьмите, этого хватит? — сказал Серый, протягивая серебряный.
— Четверти достаточно, — ответила хозяйка, опуская монету в карман неизменного передника и доставая оттуда же монетки достоинством поменьше.
— Себе сдачу оставьте, Тай, — тихо сказал Серый, накрывая руку хозяйки своей лапищей. Его щёки потемнели, а щёчки хозяйки украсил
Петрович и тётушка Нея понимающе переглянулись. Один Ижен ничего не заметил.
— Ба, так ты отпустишь меня с Петровичем и Серым?
— Сходи, почему бы не сходить. А пока дары готовятся, пойдёмте, посмотрите наш домик, — ответила тётушка Нея.
— Идите, идите, я вам туда заказ принесу, — закивала Тай. — Сдобу и конфеты, тётушка, с собой захвати, будет, чем перекусить.
Хозяйка метнулась за стойку, достала небольшую корзинку и ловко упаковала туда оставшуюся выпечку и конфеты, к которым никто не притронулся.
Выйдя из трактира, Петрович, Серый, тётушка Нея и довольный Ижен направились в сторону поселения. Туда, где находился дом провидицы и её внука.
Глава семнадцатая. Домик в деревне
Поселение за дорогой оказалось куда больше, чем показалось на первый взгляд. Просто часть его, не видная от трактира, располагалась в низине. Имелось несколько улочек, достаточно широких для проезда повозок, и даже перекрёсток, разделяющий окрестности на четыре части.
— Ну и где тут ваш домик в деревне? — спросил Петрович, когда тётушка Нея на этом перекрёстке остановилась отдохнуть.
— Какое смешное название: Деревня! — воскликнул Ижен. — Ты ошибся, Петрович, поселение зовётся Бережки. А дом наш — вон.
Ижен показал пальцем на небольшой дом, окружённый прилично покосившимся забором. Имелся двор с огородом и парой деревьев, похожих на яблони с одной стороны, и приземистый сарай с другой.
Больше никто ничего сказать не успел, из-за одного из домов выскочил мальчишка, одних лет с Иженом, за ним нёсся дедок, старый, но шустрый, с хворостиной в руках.
Мальчишка, заметив стоящую на перекрёстке компанию, кинулся туда с воплем:
— Дяденьки воины, спасите!
Добежав, он шустро юркнул за спину Серого, наиболее мощную из всех.
— Я вот те покажу, спасите, злыдень! — выкрикнул дедок, останавливаясь. После чего степенно поздоровался: — Привет вам, воины, и вам новосёлы. За Дерта вступаться не спешите. Этот бездельник спал, вместо того, чтоб овец пасти, вот отара и убрела невесть куда. Ищи вот теперь.
— Деда, — сказал пастушок, высунувшись из-за Серого, — овец опять Пятнашка увела.
— От ведь треклятая корова! — воскликнул дедок и пояснил для невольных зрителей их с внуком ссоры: — Чуть не уследишь, то овец уведёт, то быка бодает, вожаком себя мнит, чудо пятнистое. Вот и пасётся одна.
Петрович и Серый переглянулись, догадавшись, о какой корове идёт речь. Ведь и впрямь, когда из трактира вышли, трёхрогой, окрашенной под далматинца коровы на полянке у дороги не было. А ведь, когда пришли, она там паслась, похоже, вынашивая планы по захвату власти.
— Как так, отара за коровой пошла? — с удивлением спросил Серый.