Петрович и Серый в Иномирном легионе
Шрифт:
Вышли они на площадке у портала города-крепости. Стражи порядка, дежурившие у портала, отдали честь старшему по званию. Один подошёл и доложил:
— Высший командир, начальник стражей приказал проводить вас к нему.
Сопровождающий повёл прибывших по улочкам Фортеса. Петрович, видевший город только снаружи, с интересом рассматривал крытые черепицей дома, ажурные кованые ограды, ухоженные садики с поздними цветами. Под ногами стелилась мостовая из светло-серого камня.
"На Прибалтику похоже», — подумал Петрович. Сам он в Прибалтике не был, а вот старшая дочь на экскурсию
Свернув в очередной переулок, в конце его Петрович увидел здание, расположенное за высокой каменной стеной. Виднелась лишь крыша и часть окон второго этажа, загороженных решёткой.
«Сижу за решеткой в темнице сырой. Вскормленный в неволе орел молодой…» — всплыли в голове Петровича строки из стихотворения Пушкина. Да и как им было не всплыть: сначала сам в детстве зубрил, затем у дочерей проверял, как они выучили. Воспоминания, с каким трагизмом исполняла это произведение младшая, вызвали улыбку. Артисткой бы ей быть, а не учителем. Да она, собственно, сначала и мечтала о театральном. Петрович с женой денег подкопили, отпуска на февраль-март запланировали, чтобы на прослушивания свозить дочку в Москву или в Ярославль.
Но это чудо в одиннадцатом классе заявило, что нужно не в облаках летать, а получать реальную профессию. Да, Петрович всегда считал себя атеистом, но после этих слов своей младшей, перекрестился. Хотя, в свете новых обстоятельств, нужно дочку средней называть. А вот младшенькую предстоит вытаскивать из переделки прямо сейчас.
Дежурные стражи, чья форма отличалась от воинской лишь цветом, покрой и гербы на рукавах совпадали, провели посетителей по длинному коридору к кабинету начальника. Петрович приметил лестницу, ведущую наверх, отгороженную решёткой. Камеры здесь находились не в подвале, как первоначально представлялось, а на втором этаже.
Главный городской страж встретил пришедших дружелюбно, и, похоже, обрадовался их появлению. Если его и удивил вид отца задержанной и его молодость, вида начальник стражей не подал. Он кратко описал, что случилось: Рина следила за агентом безопасности, а когда тот заметил слежку, попыталась скрутить и задержать. Причём, при данных действиях, агент получил синяк под глазом и ушиб руки.
— Ваша дочь утверждает, что приняла его за диверсанта. Её слова подтвердили свидетели, торговцы с рынка. Ведь, задерживая, она голосила: «Держите диверсанта. Он нечисть призывает». Торговцы даже поверили и агента тоже немного помяли. К ним он претензий не предъявил, а вот Рину Тум, по его настоянию пришлось задержать. — Тут начальник слегка помялся и добавил: — Сначала Рину поместили в камеру к задержанным за мелкое хулиганство и бродяжничество, но по их просьбе перевели в одиночку.
— Насколько я знаю, в одиночку помещают совершивших более серьёзные проступки, — вкрадчиво заметил легат.
Начальник стражи вздохнул и, поманив за собой посетителей, двинулся к лестнице, позвякивая ключами на поясе.
— Нет, задержанные, разумеется, достойны наказания, — произнёс он, вставляя один из ключей в замок решётки, преграждающей путь на лестницу. — Но даже они не заслужили двухчасовой пытки непрерывными вопросами.
— Надеюсь, моя дочь
Начальник даже слегка вздрогнул от баса, не ожидаемого от эльфа.
— Несомненно, — подтвердил он. — Кстати, хоть это и не принято, вы можете выкуп внести в два или даже три приёма, только заберите дочь быстрее. Безопасник заломил цену за нанесённое ему оскорбление в двадцать золотых.
— Сразу расплачусь, — ответил Петрович, протягивая кошель. Сумма равнялась «боевым», полученным за зачистку Бережков. Он порадовался, что не успел потратить деньги, иначе пришлось бы по друзьям одалживаться, а Петрович этого не любил.
— Вот и ладненько, — обрадовался начальник стражи. — Расписку в получении на выходе получите, а пока давайте побыстрее нашу пленницу освободим.
— А то что? — подозрительно спросил Петрович.
— Безопасник пока в лечебнице, но он может передумать насчёт выкупа, на вид мстительный тип, — признался начальник.
За разговорами они поднялись по лестнице, и пошли по коридору. Их шаги заглушала ковровая дорожка, потёртая, но довольно толстая. Начальник открыл замок нужной камеры и распахнул дверь.
Рина Тум стояла на стуле, поставленном на кровать, у полукруглого окна и расшатывала прутья решётки. Заслышав шум сзади, она оглянулась, после чего вставила обратно вытащенный прут, отряхнула ладони и повернулась.
— А я тут воздухом дышу. Папуля, Змей, господин легат, добрый день. А что вы так рано? Я не успела у господина начальника интервью взять!
Петрович и Большой Змей одновременно протянули Рине руки. Она, опираясь на них, сошла со стула на кровать и с кровати на пол с величием королевы. Весь путь от камеры до выхода Рина рассказывала о своей ошибке. А вот выйти сразу не удалось. Путь им преградил молодой мужчина с фингалом под глазом и рукой в магическом фиксаторе — аналоге земного гипса, только зелёного цвета.
— У меня не ушиб, а перелом, — провозгласил мужчина, тот самый безопасник, на свою беду попавшийся на глаза Рине.
— Ничего не знаю, выкуп уже получен, — быстро произнёс начальник стражей, всовывая в руку Петровича расписку.
— Перелом — более тяжкое повреждение. Помимо выкупа, злоумышленница должна понести реальное наказание.
— Моя невеста обладает дипломатической неприкосновенностью, — неожиданно заявил до того хранивший молчание Большой Змей.
— Оу! Твоя невеста тоже сюда загремела? Тоже кого-то побила? — восторженно блестя глазами, спросила Рина.
— Моя невеста большая шутница, — многозначительно произнёс Большой Змей.
Тут только Рина заметила, как легат и Петрович мигают ей одним глазом, а начальник стражей двумя.
— О, да! Люблю, знаете ли, пошутить, — подхватила она. — Шутка — моё второе имя.
Потерпевший безопасник зло глянул на Рину, затем на Большого Змея, прикидывая, стоит ли жаловаться в посольство Драконата. И тут вмешался легат.
— Думаю, Главе Имперской безопасности, будет интересно узнать, что один из его подчинённых не сумел должным образом замаскироваться и не сразу заметил слежку за собой, — произнёс он, внимательно изучая побледневшего агента.