Шрифт:
========== Глава 1. ==========
Он быстро шел по переходу метро. Его то и дело пихала с разных сторон разношерстная толпа. Один даже так сильно толкнул, что он отлетел к перилам, но никак не отреагировал на это. Он сейчас вообще все делал на автомате, потому что все мысли до сих пор были в коридоре звукозаписывающей компании. Только что закончив трехчасовую съемку, он уже предвкушал предстоящий ужин с самой красивой женщиной в мире, как вдруг, проходя мимо одной из студий, услышал знакомые аккорды. И хоть прошло больше двадцати лет, он сразу узнал эту песню. Замерев возле не до конца закрытой двери, стоял, пока в дверном проеме не показался какой-то шкаф, который, хмуро глянув на него, захлопнул дверь.
Людской поток вынес его на улицу, февральский морозный воздух ударил
С трудом отделавшись от словоохотливой старушки, вошел в квартиру. Скинув ботинки, прямо в куртке метнулся в комнату, глазами нашел зарядку. Воткнул в розетку, нетерпеливо ожидая, когда телефон оживет. Наконец, экран приветливо замигал. Он уже полез в адресную книгу, как…
– Ну, здравствуй…
Вот и ключи нашлись… Этот голос. Спустя двадцать лет, казалось, сгинувший навсегда. Он медленно обернулся. Серые глаза усмехались знакомым холодным блеском. Тихо чертыхнулся…
– Я тоже рад тебя видеть… Николя…
И тут же сзади что-то тяжелое опустилось на его затылок.
Кристиан смотрел в окно на начинающийся снегопад. Рон и Венера носились по двору, то и дело кидаясь друг в друга снежными снарядами. Все-таки, идея Макса с новым домом действительно оказалась удачной. Тот понравившийся им по фотографиям дом в реальности оказался еще лучше. Правда, оценить его Кристиану удалось лишь через четыре месяца после возвращения в Париж.
В больнице Манилы пришлось провести в итоге почти две недели. И снова спасибо президенту, прислал за ним специальный медицинский борт, потому что врачи пока запрещали ему даже пытаться садиться. Позвоночник мог не выдержать нагрузки. Необходимы были еще операции по укреплению поврежденных позвонков. А потому в Париже его домом на несколько месяцев стала президентская больница. Отдельная палата со всеми удобствами, в которой можно было беспроблемно жить годами. И хотя ему безумно хотелось домой, пришлось смириться. Потому что путь к восстановлению начинался именно здесь. Ему пришлось перенести еще две операции на позвоночнике. Раздробленные позвонки укрепили специальными протезами, чтобы они могли выдерживать тяжесть тела, когда он начнет садиться.
После операций еще два месяца пришлось провести в горизонтальном положении. Ждали, когда протезы приживутся, да и сам позвоночник окрепнет. Тот день, когда Жан вошел и сказал, что сегодня они попробуют сесть, Кристиан запомнил навсегда. Как и жуткую слабость. Тело отказывалось слушаться его. Скрипя зубами, пересиливая боль, он все-таки в тот день сел. Всего на несколько секунд, меньше минуты, но именно с этого момента начался тяжелый и долгий путь. И прошло еще почти два месяца с того дня прежде чем он пересел в коляску, и его отпустили, наконец, домой. Два месяца ежедневных упражнений, попыток снова и снова садиться. Сначала он мог это делать только с помощью Жана или Джоанны, но однажды бессонной ночью решил попробовать сам. И навсегда запомнил глаза Джоанны, когда она, проснувшись, увидела его сидящим на кровати. Запомнил ее губы, коснувшиеся его губ, ее руки, обнявшие его, и ее слезы на его щеках.
Он почему-то жутко боялся ехать домой. Боялся реакции детей. Но Рон просто подошел к нему и молча обнял. Леа конечно еще ничего не понимала, только удивленно посмотрела на него, когда он не смог подкинуть ее вверх, как она любила. Ослабленные руки тоже требовали тренировок. Именно с этого они с Максом и решили начать. Укрепить руки, чтобы он мог сам без посторонней помощи управляться с коляской.
Очередной снежок сбил Рона с ног, тот упал в сугроб под елкой, снег с веток тут же засыпал его с головой. Отряхнувшись, Рон поднялся и помчался за улепетывающей смеющейся Венерой. Кристиан улыбнулся и отъехал от окна, вернувшись к столу. С должности Председателя Совбеза пришлось уйти, досрочно сложив полномочия. Президент, правда, пытался поговорить с ним, говорил, что готовы пойти навстречу, что на время нахождения в больнице его зам займется всеми неотложными вопросами. Но Кристиан не привык работать абы как, поэтому заявление о снятии полномочий легло на стол президента сразу по возвращении в Париж.
Но долго без работы он не сидел. Как только его отпустили домой, буквально на следующий день на пороге его нового дома возник Жубер и предложил вернуться в ДГСЕ в качестве аналитика, припомнив ему тот анализ по контрабанде, что Кристиан придумал почти в самом начале своей работы в разведке. Жубер сказал, что хотел бы укрепить аналитику и попросил Кристиана возглавить соответствующий отдел. Данная должность была хороша еще и тем, что не требовала его постоянного присутствия в Управлении, а требовала лишь наличия хорошего, мощного компьютера дома. С последним Леон справился за один день. Леон, к слову, вернулся в ДГСЕ вместе с Кристианом.
Кристиан посмотрел на экран. Запущенная им аналитика продолжалась уже почти два часа, но и охват базы был большой. Оборот пиратства в глобальной сети достиг таких масштабов, что уже перестал быть уделом лишь рядовых пользователей. После того, как два месяца назад на одном из китайских сайтов всплыла программа по идентификации личности путем сопоставления отпечатков обеих рук, а не только одного пальца, придуманная, к слову, в ДГСЕ, в верхах зашевелились. Требовалось понять, откуда и какими каналами идет утечка, и максимально заблокировать любые возможности кражи столь важных сведений. Последнее – это было вотчиной Леона, но сначала Кристиан должен был понять и расписать ему всю цепочку. «Воруют все… Просто эпидемия какая-то…»
Дверь скрипнула, и в кабинете показался Макс. Приподняв брови, показал на часы. Кристиан улыбнулся. Их традиционная тренировка перед ужином.
– Тиран, - констатировал Кристиан, подъезжая к Максу. Тот молча кивнул и распахнул перед ним дверь.
Макс, как и обещал, всерьез взялся за него. Потихоньку, понемногу усиливая нагрузки день за днем, что бы ни происходило, три раза в день по два часа. Макс не ошибся. Срывы были. И когда руки не слушались, предательски соскальзывая с перекладины, он, падая на маты, в короткие секунды отчаяния дубасил по ним кулаками. А потом вспоминал всех родственников Макса, когда тот просто поднимал его и снова на перекладину. И когда казалось, что сердце сейчас остановится от напряжения, пытаясь справится с грузом, который Макс устанавливал на штангу. Еще и отходил на несколько шагов, показывая, что не страхует. А Кристиану казалось, что его нахрен сейчас придавит этой штуковиной. Но Макс спокойно слушал его проклятия и невозмутимо ждал, пока Кристиан не сделает положенное количество подходов. Потом лишь молча протягивал ему полотенце вытереть пот с лица. Полотенец за одну только тренировку уходило штук по шесть. Но Кристиан понимал - если бы не все это, он бы сейчас до сих пор в лежку лежал, а он уже мог сам без посторонней помощи управляться с коляской. Бицепсам на руках позавидовал бы профессиональный спортсмен. Да и как-то незаметно увеличилось и количество подходов, которые он мог делать без прошлого напряжения, и руки все крепче держали перекладину. А когда осенью, впервые после трагедии сев в седло, он спокойно проехал без чье-либо подстраховки почти пять километров, понял, что медленно, но верно движется в нужном направлении.
– Отлично, - Макс протянул ему полотенце, - ты уже почти отдыхаешь, я смотрю. Пора снова увеличивать подходы, да и вес прибавить.
– Издеваешься? – усмехнулся Кристиан, вытирая лицо.
Макс лишь немного помог ему вставить штангу в пазы, сел он сам. Прислонился спиной к снаряду, поднял глаза на друга.
– Раньше я слышал от тебя другие слова. – Макс улыбнулся, сел на маты напротив.
– Спасибо, - просто сказал Кристиан.
– Пока рано. Вот когда встанешь на ноги, тогда…