Певчая
Шрифт:
Я уязвлено молчала. Крестная могла быть резкой, но ее боль была настоящей. Леди Илейн расправила плечи и повернулась ко мне.
– Хватит. Прошлое в прошлом, - гнев покинул ее голос, оставив только боль и решимость. – Я зря отвернулась от тебя. Ты медленно, очень медленно, обучаешься Проверенной магии, но сила у тебя есть, это ясно. Я подозреваю, что у тебя есть талант, как у твоей матери, и у тебя есть дисциплина, чего я никогда не видела у нее. Если будешь слушаться, ты сможешь стать великой Певчей.
Я
Но когда я высказала это, леди Илейн покачала головой.
– Не думай об этом. Если так должно быть, так будет, но ты должна погрузиться сердцем, телом и разумом в то, чему я тебя учу. И больше не использовать Дикую магию.
– Я и не собиралась больше так делать, - сказала я, но знала, что это лишь отчасти правда. Когда я сняла рубин, и музыка очаровала меня, было сложно сопротивляться.
– Никто не может сразу делать все. Так возможно только с Дикой магией.
– Я же сказала, я больше не сниму камень, - я не хотела погибнуть, как мама, которую предала Дикая магия, пока ее окружали тенегримы. Может, Проверенная магия была не такой сильной, но она была безопасной. И после того, как я побывала в сознании Скаргрейва, я хотела этого больше всего.
Я посмотрела на свечу перед собой.
– Позвольте мне попробовать еще раз.
– Что попробовать?
Я задула свечу.
– Зажечь ее вашим способом.
– Ты достаточно сделала для одного вечера, - начала леди Илейн.
Но я уже начала петь, дыша так, как она меня учила.
Я смогу.
Чаропесня все еще казалась чужой, обжигала и причиняла боль голове, но в этот раз было проще. Я поняла от Дикой магии, как применить разжигающую песню, и как она должна работать. И с каждой нотой мой голос поднимался с силой и непреклонностью.
Но свеча не горела.
Я направила все мысли на это и пела, сосредоточившись на каждой ноте, фразе, на каждом изгибе.
Последние ноты срывались с губ, фитилек оставался холодным и черным.
Я расстроилась и допела финальную ноту, низкую и длинную.
Песня закончилась. Все. И я провалилась. Я отвернулась, руки дрожали.
Леди Илейн потрясенно вдохнула.
Я развернулась. На фитильке подрагивал огонь, слабый, но он там был.
Я заставила чаропесню работать.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
МАСТЕРСТВО
Следующие недели прошли в пении и магии. Каждый день я изучала что-то новое, порой мне казалось, что я развиваются почти с каждым часом.
Но не все было так просто.
– Еще раз! – продолжала рявкать леди Илейн день за днем, час за часом. Она была требовательнее обычного, она ругала меня за то, что я пела слишком громко, слишком тихо, слишком пронзительно,
Но критика леди Илейн жалила не так сильно, как раньше. Медленно, с ошибками и болью я училась нужным чаропесням, и это было важно.
И хотя на это уходило больше времени, чем нам бы с леди Илейн хотелось, я быстрее продвигалась с другим магическим заданием: чтением манускрипта Певчей с песней, разрушающей гримуар.
Страницы были покрыты зачеркиваниями и потертостями, казались нечитаемыми сперва, но я слушала объяснения леди Илейн и начинала понимать связь между символами на каждой странице и звуками чаропесни, которые они обозначали.
Леди Илейн хлопнула в ладоши от радости.
– К этому у тебя талант.
Я смотрела на страницы, поглощенная их загадками.
– Прекрасный дар, - говорила леди Илейн, но теперь рассудительно. – И очень полезный. Он тебе пригодится.
Я отвела взгляд от пергамента.
– Я думала, что манускрипты Певчих редко записывали, и что Скаргрейв все их сжег.
– Он сжег мою библиотеку, - голос леди Илейн подернулся гневом и сожалением. – Но он не сжег все, я уверена. Что-нибудь еще осталось, - она указала на строку на странице. – Хватит разговоров. Пропой это мне. И держи голову именно так, как я тебя учила.
Я продолжала работать с манускриптом, порой замечала, как леди Илейн смотрит на меня с гордостью, а порой и со сдержанным уважением. И уважение усилилось, когда, после часов болезненных упражнений, я заставила чаропесню скрытности работать.
– Отлично, отлично, - прошептала леди Илейн. – Я едва тебя вижу, хотя тебя озаряют свечи. И ты невидима в тенях.
Было поразительно видеть, как пропадает мое тело, и я чуть не упустила песню в некоторых моментах. Но постоянные упражнения помогали мне. Хотя голова ужасно болела, я дышала правильно четверть часа, и магия песни оставалась со мной, пока я не закашлялась.
– Это начало, - сказала леди Илейн, когда я снова стала видимой. – Но мы должны повысить твою выносливость.
Наши уроки стали длиннее и напряженнее, и я становилась все лучше, а леди Илейн поддавалась и начинала рассказывать мне истории. Сначала это были кусочки о ее приключениях как Певчей, но потом она рассказывала и истории тихим голос о том, как женщины из нашего рода скрывали свою магию от своих мужей («Мужчинам нельзя доверять. Ни мужьям, ни отцам, ни сыновьям»), как ее муж считал неслыханным ее тягу к чтению («Повезло, что я умела отпирать замки»), и как она так и не родила детей, но хотела их («Если бы я могла выбирать, все они были бы дочерями»).