Певчие Ада
Шрифт:
Но обещания своего доктор Курлищев не выполнил.
Он исчез. Решили, что он стал жертвой бандитов, которых летом пятьдесят третьего было предостаточно. Но в Провальной до сих пор рассказывают о докторе, которого его унесла в подземные лабиринты «нечистая сила»...
Каменные медузы
В начале восьмидесятых годов прошлого века назад один из воронежских заводов получил специальный заказ — изготовить камеры для высокотемпературного тестирования различных образцов покрытий космических аппаратов многоразового
Работу выполнили в срок и начали готовить к сдаче приемной комиссии. Для этого требовалось испытать камеры в самых различных режимах. Поскольку обещанные образцы запаздывали, возникла проблема — что, собственно, нагревать?
Один из сотрудников КБ завода вспомнил с отчаяния, что под Воронежем, в селе Костенки видел каменные глыбы, и предложил в качестве испытуемого материала их и использовать — камеры должны были отработать определенное время («наработка на отказ»), и потому особого значения, что именно будет раскаляться внутри, не было.
Действительно, во дворе старой, завалившейся избушки находились солидные каменные глыбы базальта и прочих пород. Для оформления документов, подтверждающих законность вывоза материала, обратились в поселковый совет, где выяснили, что камни фактически никому не принадлежат и потому могут быть переданы заводу. Старушка-бухгалтерша помнила, что камни эти собирал какой-то сумасшедший академик из Москвы еще до войны, но к делу это отношения не имело. Глыбы погрузили на грузовик и переправили в город.
Поступил следующий заказ, и большая часть ИТР (инженерно-технических работников) занялись им. Дальнейшее испытание камеры было поручено молодому инженеру Андрею М., который в то время готовился к защите кандидатской диссертации и потому проку от него в новом проекте не ждали.
Испытание проходило так: в камеру помещался образец (в данном случае базальтовая глыба), подавалась энергия, доводившая этот образец до определенной температуры, и регистрировались параметры работы камеры.
На специальной тележке глыбу вкатили внутрь, закрыли шлюз и подали энергию, после чего рабочие ушли домой, а Андрей остался следить за приборами. В целях рационального использования электроэнергии испытания начинались заполночь.
Андрей больше от скуки смотрел через жаростойкий перископ, как накаляется базальтовая глыба, как она начинает оседать и превращаться в светящуюся лужу. Огонь всегда зачаровывает, в луже раскаленного базальта мерещились то причудливые пейзажи, то узоры неописуемой красоты, то...
Здесь Андрей понял, что ему не мерещится — он ясно видел, как в раскаленном веществе вдруг проявилось медузоподобное образование. Инженер решил, что это какое-нибудь древнее окаменевшее существо, впрессованное в породу, и жалел, что испытания на данном этапе не предусматривали фото— и киносъемки: сейчас окаменелость тоже растает и для науки пропадет навсегда.
Затем он заметил другую странность — камера по-прежнему пожирала энергию, но температура испытуемого образца больше не росла. Едва он успел записать этот факт в дневник испытаний, как медузоподобное образование стало шевелиться.
Медуза оторвалась от нижней стенки камеры и начала медленно перемещаться по воздуху (на самом деле воздуха в камере не было, перед началом разогрева в ней создавался низкий вакуум). Андрей прекратил подачу энергии.
Какое-то время медуза продолжала полет внутри камеры, а затем устремилась вверх. Мгновение — и она прошла сквозь сверхпрочную оболочку. Андрей невольно сжался, ожидая взрыва — но ничего, лишь волна горячего воздуха обдала его.
В полумраке цеха («Экономика должна быть экономной») медуза светилась пульсирующим светом. Она подлетела (скорее, подплыла) к светильнику, тот ярко вспыхнул — и перегорел. То же произошло и со вторым работающим светильником. Теперь уже в полной темноте медуза покружила под сводами цеха — и исчезла, просочилась сквозь крышу.
Андрей выждал четверть часа, боясь, что медуза вернется, потом включил резервные светильники. Прежде всего его беспокоило состояние камеры — разгерметизация могла бы уничтожить весь цех. Датчики не показали никаких нарушений. Впустив внутрь воздух и включив принудительную вентиляцию, он сначала осмотрел камеру снаружи. В том месте, откуда вышла медуза на стальной оболочке камеры виднелся дымчатый узор, отдаленно напоминавший восьмиконечную звезду — и все. Никаких повреждений! После соответствующих процедур он вошел внутрь камеры. Здесь вообще не было никаких следов пребывания Медузы — если не считать следом отсутствие базальтовой глыбы.
Подосадовав на то, что ему не удалось задокументировать присутствие Медузы, Андрей решил никому ни о чем пока не говорить. Не поверят, хуже того, посчитают больным. Для ухода за камерой полагалось сто граммов спирта на сеанс, и большую часть инженеры тратили не на технику, а на себя. Андрей исключением не был, и не раз уже давал слово завязать, да все как-то мешали привходящие обстоятельства. Вот и сегодняшнюю порцию он успел принять вовнутрь, оставив для ухода за камерой один грамм: инженеры, проектирующие камеру, в наставлении по уходу намеренно завысили количество спирта. Вообще-то хватило бы и пяти граммов в месяц. Но нужно же как-то поощрить себя и помочь коллегам...
Он стал думать, что делать дальше. Понимая, что событие, участником которого он был, является открытием масштаба Нобелевской премии, он решил повторить эксперимент. Трудность состояла в одном — регистрирующие приборы были рассчитаны на особую фото— и кинопленку, фонды на которую были давно выбраны. Обыкновенная же 35-миллиметровая «Свема» для аппаратуры камеры не годилась абсолютно. Принести свой фотоаппарат? Но предприятие было режимным, и подобная самодеятельность могла плохо кончиться.