Пейтон-Плейс
Шрифт:
— Сукины дети, — сказала Нелли. — О, привет, Эллисон. Проходи, садись, а я расскажу тебе историю.
— Нет, — моментально среагировала Эллисон. — Спасибо, не надо.
— Отлично, — радостно сказала Нелли. — Тогда ты расскажи мне.
Был холодный, снежный день. Нелли гладила белье на кухне Маккензи. Эллисон сидела в кресле-качалке возле плиты.
— Давным-давно, — начала Эллисон, — далеко за морями жила прекрасная принцесса.
Нелли Кросс продолжала гладить, глаза ее сияли, вялый рот чуть приоткрылся.
— Расскажи мне историю.
И всегда это должно было быть что-то новое, иначе Нелли сразу прерывала рассказ:
— Не, эту не надо, ты мне ее уже рассказывала.
— Нелли Кросс, может, и выглядит, как свинья, — говорила Констанс, — но она, безусловно, великолепно содержит дом.
Однажды в марте Нелли пришла к Маккензи утром, когда Констанс еще не ушла на работу.
— Вы, наверное, еще не слыхали про мистера Фирса? — спросила она.
У Нелли была странная привычка хихикать, и в этот момент она хихикнула.
— Упал и умер, да, — сообщила она Констанс и Эллисон. — Разгребал лопатой снег, упал и помер. Я всегда знала, что он так кончит. Сукин сын, вот кто он был. Как и все они. Сукины дети.
— Ради всего святого, Нелли! — возмутилась Констанс. — Попридержите язык.
В то утро мистер Эбнер Фирс, директор школ Пейтон-Плейс, умер от сердечного приступа.
— Стыдно должно быть, — растерянно сказала Констанс.
— Вы уверены, миссис Кросс? — спросила Эллисон.
— Куда как уверена. Одним сукиным сыном стало меньше на этой земле.
В школе мисс Тронтон была бледной, как полотно, но глаза у нее были сухими. Она попросила всех девочек и мальчиков на следующий день принести в школу по десять центов на цветы мистеру Фирсу.
— В это время года у нас времени в обрез, чтобы заменить старого Фирса, — сказал Лесли Харрингтон, который был председателем школьного комитета. — Господи, и чего он не подождал до весны со своим проклятым приступом?
— Незачем богохульствовать, Лесли, — сказала мать Теда Роберта Картер, которая также была членом школьного комитета.
— Брось, Бобби, — сказал ей Харрингтон.
Теодор Яновский, рабочий с фабрики и третий член школьного комитета, беспристрастно кивал головой. Предполагалось, что избрание Яновского укомплектует школьный комитет Пейтон-Плейс представителями всех слоев населения города, но за два года своей работы в комитете он так и не вынес ни одного предложения. Тактику определял Харрингтон, иногда он и миссис Картер спорили, а потом вдвоем принимали решение. Время от времени они обращались к третьему члену комитета:
— Вы не согласны, мистер Яновский?
— Согласен, — неизменно отвечал он.
— Мы должны связаться с одним из учительских агентств в Бостоне, — решил Харрингтон. — Может, они смогут подыскать кого-нибудь. Ну а теперь, я предполагаю, нам надо
Только к апрелю, который не принес с собой и намека на перемену погоды, бостонское учительское агентство предложило человека, который был достаточно квалифицирован, чтобы стать директором школ Пейтон-Плейс. Звали его Майкл Росси, родился он в Нью-Йорке.
— Росси! — взревел Харрингтон. — Черт возьми, это еще что за имя?
— Греческое, я думаю, — сказала миссис Картер.
— Я не знаю, мистер Харрингтон, — сказал Яновский.
— Аттестован он великолепно, — сказала миссис Картер. — Хотя мне кажется, он немного ненадежен. Посмотрите, какие причины он называет в связи с последним увольнением: «Решил поехать в Питсбург подзаработать на сталелитейном заводе побольше денег». Лесли, я думаю, нам здесь такой человек не нужен.
— Кроме того, что он грек, он еще и работяга с завода. Черт возьми, в этом бостонском агентстве, наверное, все посходили с ума.
Теодор Яновский ничего не сказал и на этот раз, но впервые почувствовал непреодолимое желание двинуть Лесли в челюсть.
— А как насчет Элси Тронтон, — предложила миссис Картер. — Один Бог знает, как долго она проработала в школе. Она знает это дело до мелочей.
— Тронтон слишком стара, — сказал Харрингтон. — Практически, она готова выйти на пенсию. Кроме того, директорская работа — не женское занятие.
— Ну, тогда, — ледяным голосом сказала Роберта Картер, — у нас нет выбора. Или Росси, или никто.
— Ради Бога, не гоните Роберта, — сказал Харрингтон.
Школьный комитет медлил до середины апреля. Потом они получили из Департамента образования официальную бумагу, коей их информировали о том, что школа не может работать без руководителя, и поэтому школьный комитет Пейтон-Плейс должен незамедлительно принять меры и урегулировать ситуацию, сложившуюся в Пейтон-Плейс. Тот факт, что мистер Фирс преподавал также в трех классах английский язык, предмет, требующийся на всех уровнях, по мнению Департамента, должен заставить школьный комитет Пейтон-Плейс в самые короткие сроки найти замену мистеру Фирсу. В тот же вечер Лесли Харрингтон заказал телефонный разговор с Питсбургом за счет Майкла Росси.
— Вы будете оплачивать разговор с Лесли Харрингтоном? — спросила телефонистка.
— Какого черта, — ответил Росси. — Кто этот Харрингтон?
— Одну минутку, — пропела телефонистка.
Когда она передала Харрингтону вопрос Росси, тот проревел в ответ, что он председатель школьного комитета в Пейтон-Плейс, вот кто он, и, если Росси хочет получить работу в этом городе, ему лучше оплатить разговор. К несчастью, телефонистка, пока Харрингтон говорил, держала линию открытой, и только она собралась передать ответ Лесли в более вежливых выражениях, взревел сам Росси.