Пейзаж души: «Поэзия гор и вод»

Бо Ли

Последних птиц не стало в вышине, И сиро тучка на покой слетела. Лишь мы с Цзинтин остались в тишине — Друг на друга видеть нам не надоело.

Ху Инлинь [23] назвал «это короткое четверостишие удивительно соразмерным, наполненным богатым подтекстом». Все тут совершенно отчетливо и ясно, даже глубокое содержание, как будто это стихотворение состоит из одного слова, нет в нем, как в других произведениях о Цзинтин, никаких бликов света на горных склонах или блеска вод, это — пространство души, крайне выразительное, выглянувшее из бездны мрака слияние и созвучие Неба, Земли и Человека. Поэт поднимает глаза к небу, взгляд уходит вдаль, стаи птиц исчезают из

поля видимости, лишь одна одинокая тучка плывет безмятежно и тоже хочет скрыться, и остаются лишь пустота неба и тишина одиночества. В первых двух строках — стаи птиц и одинокая тучка, все буднично, ничего необычного, но читателю дано вообразить бескрайнюю небесную пустоту. Только ли птицы и тучка жаждут вернуться к себе? Не к людям ли взывает поэт, не горечь ли и досада от того, что недостижим искомый идеал, не слишком ли поспешает время… Словно все незаметно исчезает. А в последних двух строках — гора, но поэт не стремится изобразить ее, да это ему и не нужно, потому что он уже впитал в себя все ее очарование, и они проникают взглядом друг в друга, сливаются молча, без слов. Финальное «не надоело» означает не то, что будем смотреть без конца, а то, что я и гора не отвернемся друг от друга. «Сей бренный мир не отвергаю я, / Он сам меня отринул, мир людской», — сказал поэт в другом стихотворении.

23

Ученый периода династии Мин (1368–1644)

Поверяя горам и водам свое чувство одиночества, Ли Бо не обращает к людям ни пустых иллюзий, ни горького отчаяния, это лишь одиночество и только, вот таков его трансцендентный взгляд на жизнь, глобальный вопрос к прошлому и настоящему, полное растворение в природе, размышления о ценности и смысле бытия. Как, например, в стихотворении «Беседка господина Се», где Ли Бо вспоминает Се Тяо:

Здесь господина Се покинул друг, И все несет печаль душе моей. Гость скрылся, но луны остался круг, Гора пуста, но все журчит ручей, Цветы цветут у брега по весне, Бамбук шумит осеннею порой… Живое и ушедшее во мне Соединились в песнь о встрече той.

Унеслись за край небес дружеские встречи и больше не повторятся, сохранились лишь небо, горы, воды, пролетают весны и осени, время не задержать, жизнь исчезает, как опадающие лепестки цветов. Однако одиночество и тишина здесь не рождают в душе печали, и в финальной паре строк, как и в стихотворении «За вином вопрошаю луну», звучат размышления о человеке и космосе, о преодолении преград времени, о введении краткого человеческого бытия в вечную реку истории.

Ли Бо много раз приезжал в район Осеннего плеса [24] и Данту и оставил немало стихов об этих краях. По ним видно, что в природных объектах этих мест более всего поэта привлекали ясные, чистые пейзажи, в том числе и полные духа сельского бытия. Прозрачность чистого ручья он сравнивает с зеркалом, и Ли Бо тут не уникален, это обычное для поэзии сравнение, но он так часто прибегал к нему, словно ему недоставало распространенного приема, и он должен был показать, что прозрачность воды находит отклик в его душе, а это — уже намеренный эстетический подход. Комментаторы всегда обращали внимание на 15-е стихотворение цикла «Песни Осеннего плеса», в котором поэт вздыхает по поводу приближающегося старения, но игнорировали такую деталь, как упоминание зеркала, в котором он обнаруживает осенний иней, что вызывает у него печаль:

24

Часть Южной Вань, где осенью все реки и озера сливаются в бескрайний водный простор

В три тысячи чжанов — моя седина, Она, как тоска, бесконечно длинна, И в зеркале вод — словно иней осенний… Не знаю, откуда явилась она?

Ни в одном стихотворении цикла поэт не отдаляется от пейзажей Осеннего плеса с их обезьянами, белыми фазанами, горными курочками, цветами, полями, плавильщиками у печей, но прозрачный Чистый ручей произвел на Ли Бо самое сильное впечатление. В первых строках цикла («Осенний плес, бескрайний, словно осень, / Пустынный, наводящий грусть на всех») поэт уже определяет его тональность, соединяя художественный образ с топонимом, в подтексте которого сквозить печаль. В таком контексте «Осенний плес» и «седина» (грусть) вступают в причинно-следственные отношения.

В районе Данту Ли Бо написал не так уж много стихотворений, около десяти, но особенности края тут более всего выражают стихотворения, соединяющие речные виды с размышлениями о прошлом. Таковы «Стансы о переправе Хэнцзян», «Взираю на горы Врат Небесных». И все же, раздвигая чистые небеса до самых отдаленных хронотопов и поверяя им безграничные чувства поэта, Ли Бо создал непревзойденное стихотворение, взывающее к историческим фигурам:

Утес Нючжу над Западной рекой, Все тучки улетели на покой. Вот здесь и вспомнить генерала Се, Любуясь рассиянною луной, Но тщетно! Я бы мог стихи читать, Да кто услышит их в тиши ночной?! Когда я утром парус подниму, Лишь клен махнет прощальною листвой.

Исследователи всегда обращали внимание на свободное обращение с антитезами, раскованную манеру, высшую степень естественности, строгость формы жанра люйши в этом стихотворении, и все это не вызывает никаких возражений. Но прежде всего стоит обратить внимание на чувство, скрытое в подтексте, — «погружение в чувство», как принято говорить. Через исторический сюжет, связанный с природой конкретного места, Ли Бо выражает свое стремление отыскать близкого по духу человека.

Панорама местных достопримечательностей Данту дана в другом цикле — «Десять стихотворений во славу Гушу» (хотя принадлежность этого цикла Ли Бо вызывает некоторое сомнение). В Данту Ли Бо любил Зеленую гору (Циншань), потому что эту гору любил Се Тяо, и там осталось много памятных мест. Но, к сожалению, описав множество пейзажей Данту, саму Зеленую гору Ли Бо в стихах не отразил.

Стихотворения об У-Юэ

Количество сохранившихся стихотворений Ли Бо, написанных в У-Юэ, сейчас не поддается точному подсчету, но приблизительно это одна пятая всех его стихотворений. Кроме того, он и в стихах, написанных в других местах, вспоминал виды У-Юэ, так что этот край занимает достаточно важное место в его творчестве. Все они обладают одной особенностью — поэт пытается разобраться в своих чувствах, он жаждет отчетливо понять свою жизнь, показать ее ценностное направление и эстетические концепции.

В стихах об У-Юэ отразился необузданный нрав Ли Бо и выразились его ценностные установки жизни. В стихах типа «С террасы Гусу смотрю на руины», «В Юэ смотрю на руины», «Три стихотворения о Цзиньлине», «Лунной ночью в Цзиньлине думаю о древнем» на широких исторических прецедентах поэт размышляет о взлете и падении современности, не скрывая своего осуждения; в стихах другого рода он выделяет свои субъективные ощущения, и они явно связаны с его личными переживаниями. Например, в стихотворении «На башне Фениксов в Цзиньлине»:

Здесь было фениксам совсем неплохо. Река течет, а их уж не видать. Дворец давно зарос чертополохом, Покоится в курганах старых знать. Поднялся остров Цапли над потоком, Все те же три горы уходят вдаль… Тускнеет солнце, коли туч так много, Чанъань не вижу, и в душе печаль.

Первые три пары строк созвучны в изображении открывшегося перед глазами вида, а финальная пара переносит мысли из прошлого в настоящее, и в этом-то и заключаются отличия жанра «размышлений о древнем» у Ли Бо от стихотворений такого типа у других поэтов.

Как и в стихотворениях о Южной Вань, здесь тоже немало пейзажей, но виды У-Юэ привлекают эстетическое внимание поэта с большей силой, и это все та же красота чистоты и прозрачности. В пейзажах У больше речных видов, особенно в районе Цзиньлина [25] , в пейзажах Юэ акцент поставлен на тайной прелести гор и потоках ручьев и глади озер. «Песня о Павильоне разлуки — Лаолао» (этот павильон находился в Цзиньлине) созвучна по мысли с упомянутым выше стихотворением «Ночью у горы Нючжу думаю о былом»:

25

Современный Нанкин