Пейзаж с ивами
Шрифт:
– Ху невысок, – покачал головой судья Ди, – но я заметил, что у него длинные, как у обезьяны, руки. Поэтому…
Тао Гань потянул его за рукав.
– Вчера я кое-что пропустил! – грустно заметил тот, указан на обшивку стены.
Одна из деревянных панелей, как раз у самой скамьи, слегка отошла.
– А ведь это даже не потайная дверь, – продолжал сокрушаться Тао Гань. – У нее самая обыкновенная ручка. Но все эти панели совершенно одинаковы, а так как освещение было никуда не годным…
– Ничего, – успокоил его судья. – давайте заглянем внутрь!
За дверью была маленькая комнатка без окон. В спертом воздухе застоялся запах румян
Судья выдвинул ящики туалетного столика – пусто. Но в щели на дне самого последнего что-то застряло. Ди, ковырнув ногтем, извлек на свет маленький красный камешек.
– Так-так, – довольно усмехнулся он, – вы только посмотрите! Эта девушка, Порфир, видимо, очень спешила! Вот камень от второй серьги. – Судья положил добычу в карман. – А теперь посмотрим, куда ведет дверь.
Ма Жун открыл ее и обнаружил крутую, узкую лестницу. Последняя вела к длинному коридору без окон. добравшись до его конца, спутники попали во двор перед домом.
– И пользовался этим коридором, как самым коротким и удобным путем в галерею, – догадался Тао Гань. – Таким образом, он мог водить к себе сомнительных гостей незаметно для слуг.
– А в душном закутке женщины переодевались, точнее – снимали одежду, – добавил Ма Жун.
Судья Ди, казалось, ничего не слышал. Глаза его неотступно следили за юным привратником, идущим по двору с ведром и метлой. При виде высоких гостей он неуклюже поклонился и удрал. Судья повернулся к Тао Ганю.
– Этот юноша тебе никого не напоминает? – спросил он.
Тао Гань растерянно покачал головой.
– Он похож на господина Ху, – объявил Ди. – Вот почему, когда мы пришли в И новый дом, лицо хозяина показалось мне знакомым. Теперь, увидев мальчика при ярком дневном свете, я в этом совершенно уверен. Вы сами упоминали о свободных нравах «старой знати», Тао Гань. Этот юнец – внебрачный сын Ху! Так вот что, помимо ненависти к И, заставило Кассию попытаться запутать дело! Именно она, обнаружив труп хозяина на галерее, начисто вытерла подоконник, чтобы скрыть следы пребывания Ху!
Судья надолго погрузился в глубокие раздумья, поглаживая пальцами длинную бороду. Трое его спутников почтительно молчали. А Ди настолько отрешился от действительности, что как будто забыл об их присутствии. Наконец, он поднял глаза и посмотрел на Ма Жуна:
– Давайте вернемся к вашей встрече в «Доме Пяти Блаженств». Как по-твоему, кукольник знал, кто ты такой?
– Нет, мой господин. Он принял меня за обычного воина. Я снял значок, а в шлеме и кольчуге. Мирный житель Поднебесной не отличит тайвэя от простого стражника. – Ма Жун нахмурился. – Впрочем, это было до того, как он показал мне картинки в волшебном фонаре. Ну а увидев эту ужасную сцену, я назвал свой чин и потребовал проводить меня в тот дом, чтобы я мог арестовать негодяя.
– Понятно. Как бы то ни было, мне надо срочно увидеться с этим кукольником. Завтра будет слишком поздно. Жаль, что его дочь не показала тебе, где они живут! А хозяин «дома Пяти Блаженств» не мог бы нам помочь?
– Нет, мой господин. Я уже спрашивал, но он сказал, что Юань с дочками перебирается с места на место. В конце концов, это же бродячая труппа, мой господин!
– Хорошо. Когда мы уйдем отсюда, вы с Чао Таем поспешите в квартал за даосским храмом и отыщете Юаня, а потом
Он развернулся и зашагал через двор, сунув руки в широкие рукава халата.
Доктор Лю и судебный лекарь ждали во внутреннем садике, сидя на каменных скамейках возле пруда. Увидев судью, они поспешно встали. «Доктор мертвых» протянул ему свиток со своим заключением:
– Я как должно обследовал тело, мой господин. По-видимому, госпожа И совершила это через час или два после полуночи, когда дух особенно подвержен слабости. Следов насилия на теле нет. Я согласен с доктором Лю относительно того, каким образом эта женщина покончила с собой. Все подробности я отметил в заключении. А теперь, если позволите, мой господин, я составлю свидетельство и распоряжусь, чтобы тело поместили во временный гроб. Служанка сказала мне, что следующий в роду – весьма преклонных лет дядя покойного хозяина дома, каковой живет в восточном квартале. Я пошлю уведомление, дабы он приехал сюда и взял на себя расходы.
Судья Ди кивнул.
– Оставьте здесь двух стражников, – приказал он. – А с вами, доктор Лю, я хотел бы еще побеседовать. Пойдемте в более удобное место. Вы, Ма Жун и Чао Тай, можете идти и позаботиться о моем поручении. Тебе, Тао Гань, лучше вернуться во дворец и подготовить бумаги для встречи со старостами. Я присоединюсь к тебе, как только выясню все вопросы с доктором.
В углу соседнего покоя судья увидел чайный столик. Смахнув краем рукава пыль со стула, он сел и, предложив доктору Лю устроиться рядом, вежливо начал:
– Меня поразили ваши рассуждения о самоубийстве госпожи И, доктор. Что побудило ее уйти из жизни, как вы полагаете?
Доктор Лю не мог скрыть облегчение, поскольку явно ожидал страшного допроса с пристрастием. Он важно погладил бороденку:
– Не всегда легко, мой господин, восстановить ход мыслей человека умершего. Но, коль скоро я постоянно лечил госпожу И, полагаю, мне удастся подойти достаточно близко к истине. Конечно, о покойниках плохо не говорят, но мой долг – поставить вас в известность, что господин И был очень неприятным и жестоким человеком, обуреваемым самыми извращенными страстями, а потому вел крайне беспорядочную, распутную жизнь. Госпожа И любила мужа и глубоко страдала, видя, как он опускается все ниже и ниже. Она пыталась бежать от своего горя, внушая себе, что он на редкость хороший человек, и через какое-то время искренне поверила в этот далекий от действительности образ. Тем самым воображение дало необходимый отдых опасно пошатнувшемуся рассудку. Но, когда госпожа И услышала, что ее супруг убит, искусственный образ вдруг исчез, и несчастная в полной мере осознала, как глубоко заблуждалась. Это жестокое потрясение она и не смогла перенести, мой господин.
Судья Ди медленно кивнул. Лю был не лишен проницательности и умел точно выражать свои мысли, поэтому с ним следовало вести себя осторожно.
– Вы превосходно разбираетесь в людях. Позвольте мне узнать ваше мнение и еще об одном деле, на сей раз не медицинском. Как лекарь вы, естественно, слышите много такого, что люди, особенно из так называемой «старой знати», никогда не рассказывают посторонним. Недавно до моего сведения довели, что прошлое госпожи Мэй окутано тайной. А служащие моей канцелярии не любят тайн, когда им надо составлять официальные документы, связанные с наследованием. Может быть, вы рассеете наши сомнения?