Пейзаж с водоёмом и смертью

Волошина Ольга

Покидая место трагедии, Татьяна Филипповна успела пригласить приехавшую из Саратова даму в гости: остановиться у неё, да и погибшую помянуть. Мы вернулись к своим несправедливо забытым пирожкам и недомытой посуде, обнаружив попутно, что всё это время дверь в квартиру оставалась открытой. Но видно у Люсиной родительницы грабителям польститься было не на что. Каковой факт лишний раз подтверждал народную мудрость о том, что во всем плохом есть своё хорошее. Это я об отсутствии ценностей, а не об убитой соседке.

***

Домой

я вернулась в самом скверном расположении духа. Только хотела умоститься в любимом кресле с чашечкой кофе, как тут же вспомнила про давешний труп, приблудившийся ко мне по то неудачному стечению обстоятельств. Пришлось пристроиться в уголке дивана. А предстояло ещё решить, как рассказать о новом происшествии Ольге по возвращении. И подумать, не удастся ли замять кое-какие особо зловещие подробности.

Не успела я прикончить и третьей чашки кофе, как затрезвонил телефон. Никакого покоя нет в собственном доме!

– Совсем ты, что ли, очумела, Ксения!? – загрохотал незнакомый бас. – Рехнулась от избыточного потребления кофеина!

От неожиданности я поперхнулась последним глотком кофе, зато в тот же момент догадалась, чей суровый голос пытался отвратить меня от злоупотребления любимым напитком. А свой нормальный голос Горюнов потерял от огорчения. Узнал, небось, по компьютерно-полицейским каналам про мой новый труп, и теперь злится, что все новости я узнаю раньше него.

– И не смей больше выходить из дома, не спросив разрешения, – рявкнул Сергей, вдохновленный моим молчанием. И добавил нерешительно, – Тётушкиного, разумеется.

Тут майор Горюнов отключился, не дав мне ответить той же монетой. И сразу же снова затрезвонил. Ну, уж теперь-то я выскажу ему все, что думаю по этому поводу.

– Ты что себе позволяешь? Ты свои ментовские штучки прибереги для ваших фигурантов, или как вы этих уродов называете. Я чуть было не стала жертвой, пытаясь задержать грабителя, а ваша придурковатая слежка в самый нужный момент смылась с поста, оставив меня один на один с новыми уже преступниками…

– Простите, но я набирал номер телефона Ксении Владимировны Воробей, – мягко, но решительно прервала меня трубка приятным глуховатым баритоном.

– Ксения Воробей это действительно я. А если бы вы имели привычку представляться собеседнику, не пришлось бы выслушивать грубости, не для ваших ушей предназначенные.

– Представиться я просто не успел, – по-прежнему мягко разъяснял баритон. – Так что делаю это с некоторым опозданием. Павел Сергеевич Тихомиров.

Что-то слишком часто мне стали попадаться разнообразные Тихомировы. Хотя как раз этот может ни в чём и не виноват. И я решила сменить свой справедливый гнев на некоторую милость:

– Ну ладно, Павел Сергеевич. У вас ведь ко мне какое-то дело. Вряд ли вы звоните мне просто, чтобы поговорить о погоде или о политике, которой я к вашему сведению не интересуюсь.

– Мне даже не

до погоды, Ксения Владимировна… У меня только что трагически погибла мама. А вы были почти свидетелем, если я правильно понял Татьяну Филипповну. Я думал, что если вы мне всё подробно расскажете, это чем-то поможет…

– Ох, простите, ради Бога! Конечно, я готова помочь, если сумею, – я чувствовала себя виноватой идиоткой.

Чёрт бы побрал его дурацкую вежливость! Эти мужчины умеют поставить вас в глупое положение самым немыслимым способом.

– Не решаюсь напрашиваться к вам в гости, – не давал мне опомниться баритон в трубке. – Может быть, вы не откажетесь подъехать к Татьяне Филипповне? Она любезно согласилась оказать нам с вами гостеприимство.

– Разумеется, – только и смогла промямлить я. – Только чуть позже, часов в восемь вечера. Я ведь только что вернулась оттуда…

– Безмерно вам благодарен, Ксения Владимировна. И до встречи, – на сём баритон отключился, разумно не дожидаясь моей реакции на свою благодарность.

А какой у меня был выбор, скажите на милость? Ведь обложил меня со всех сторон, заручившись заранее согласием Татьяны Филипповны. Впрочем, я слишком строга к несчастному молодому человеку. Хотя с чего это я решила, что он молодой? Наверняка он стареющий и лысеющий малорослый мужичок. Приятный голос ещё ничего не гарантирует. Да и вообще мне до него нет никакого дела. Кроме того, что у человека такое страшное горе, а я, может быть, смогу чем-то помочь…

Телефон опять требовательно зазвенел. Ну что опять надо, ведь обо всем договорились?

– Не волнуйтесь, я не забуду и приеду вовремя, – в непривычной для меня супервежливой манере сказала я трубке.

– Ксения, с кем это ты договариваешься за моей спиной, – обиженно загремел басок Горюнова. – А я хотел тебя в гости позвать: мне очередное звание присвоили. Обмыть бы надо со старыми, значит, друзьями.

– Рада за вас, господин подполковник! Конечно, я всегда согласна выпить по приятному поводу. Когда приём-то?

– В субботу, конечно. Так что ты уж ничего не намечай, предупреждаю ведь аж за два дня. А кстати, кому это обещала прибыть без опозданий?

– Это сын маминой подруги, у него проблемы как раз с матерью, – успокоила я почти без вранья.

– Да ладно, это я так, – послушно успокоился новоиспечённый подполковник. – И пока не забыл: как там твои персональные бандиты себя ведут? Новых обысков не было?

– Ой, я ж совсем про них забыла. Погоди, не клади трубку, я сейчас гляну, не было ли нового ограбления, – и я положила трубку на столик.

Комната, казалось, была в том же состоянии, в каком я её и оставила. Беспорядок остался после взлома квартиры и обыска грабителей. Хотя постой-ка, Ксюша, тут что-то не играет! Мы же с Ольгой навели порядок ещё до её отъезда. А тут всё снова вверх дном. Я схватила трубку: