Пиар во время чумы

Макеев Алексей Викторович

Покончив с делами, поехали искать Ролана. Крячко, правда, выдвинул контрпредложение – сначала пообедать, мотивируя это тем, что вероломный Ролан наверняка будет до вечера шататься по Москве, занимаясь своими сомнительными делишками, и домой вернется поздно.

– Он в Северном Тушино живет, – пояснил Крячко. – Прямо у леса. На лоне, так сказать. Домик там у него каменный; очень приличный, между прочим. Записан, правда, не на него, а на сожительницу. Это на случай конфискации. Одним словом, никуда он теперь от нас не денется.

– Я так не думаю, – возразил на это Гуров. –

После сегодняшнего случая у меня есть серьезные опасения, что тебе придется подыскивать Ролану замену.

– Да ты что? – огорчился Крячко. – Ты, значит, думаешь… Вообще-то я и сам так думаю, но все-таки надеюсь, что это просто совпадение.

– Совпадения, как правило, тщательно готовятся, – сказал Гуров. – А тут для совпадения слишком много такого, что совпасть не может. Человек с «мелкашкой» ждал нас с утра. Пока Ролан заливал нам про евростандарты, он неторопливо собирал винтовку. Ты усматриваешь в этом совпадение?

Крячко молчал до поворота на Кольцевую дорогу. Для него это было так необычно, что Гуров уже начал беспокоиться. Крячко был хмур и болезненно морщил лоб.

Гуров решил, что он переживает из-за предательства информатора, и сказал:

– Не бери все к сердцу, будь проще и чаще сплевывай! Не он первый, не он последний. Сам понимаешь, такие, как Ролан, всегда меж двух огней. Это напоминает перетягивание каната. Сегодня перетянул Джиттер, или как его там… Тут одно плохо – если Ролан каким-то образом вступал в контакт с Джиттером, есть все основания опасаться за его здоровье.

– Я не про Ролана сейчас думаю, – сказал сквозь зубы Крячко. – Я про Джиттера этого. Что-то больно круто он за нас взялся, Лева. Одно предупреждение, второе… Как ты полагаешь, третье будет? Или…

– Я не гадалка, – ответил Гуров. – Мне одно сейчас ясно – этот человек постоянно где-то рядом с нами. И то, что мы тычемся вокруг него как слепые котята, не очень-то красиво. Кстати, как продвигается у тебя дело с домом на улице Светлой?

– Ни шатко ни валко продвигается, – честно признался Крячко. – Что касается самого дома, тот тут все просто – решение об отселении и новой застройке принимала комиссия мэрии. Там будет муниципальное жилье. То есть тут вообще не за что уцепиться. Об этом мог знать кто угодно. Насчет жильцов малость попроще, но все равно труба. Двести шестнадцать жильцов. Если отбросить стариков, женщин и невинных младенцев, все равно остается шестьдесят две кандидатуры. Все они давно разъехались по разным районам, а кое-кто наверняка поменял уже и новую квартиру. То есть непаханое поле, Лева!

– А в списке жильцов никакая фамилия тебе не показалась любопытной?

– Пока нет, – ответил Крячко. – На первый взгляд, наших с тобой клиентов в списке нема. По профессиям тоже ничего выдающегося – ни взрывников, ни инструкторов по стрелковому делу. Даже военнослужащих на удивление мало. Обыкновенный дом, каких тысячи. В любой ткни пальцем, и будет то же самое.

– Ладно, – подумав, сказал Гуров. – Что выросло, то выросло. Потом надо будет самому посмотреть твой список. А пока скажи: что представляет из себя сожительница Ролана?

– Этого я и сам не знаю, – покачал головой Крячко. – Сам понимаешь,

в гостях я у него не бывал и про его женщину знаю только с его слов. Надо сказать, что, хотя он, в сущности, свинья, к даме своего сердца относится уважительно. Вроде бы она обыкновенная женщина и даже не догадывается, чем на самом деле занимается спутник ее жизни. То есть она знает, что он сидел, но относится к этому с пониманием, потому что Ролан ей наплел, будто работал бухгалтером в крупной фирме и его подставили нехорошие люди. Он полностью ее обеспечивает и даже за глаза называет Галиной Ивановной.

– И все это благодаря покровительству полковника Крячко из главка, – усмехнулся Гуров. – Если бы не он, считал бы сейчас «бухгалтер» сучки на лесоповале.

– Делай добро из зла, как говаривали в каком-то фильме, – вздохнул Крячко. – Если отбросить сегодняшний номер, то все-таки от Ролана был толк. Он сдавал своих коллег охотно и, я бы сказал, с душой. Правда, он любит поломаться, но тут уж ничего не поделаешь – артистическая натура.

– Да, у каждого свои недостатки, – согласился Гуров, притормаживая машину. – Куда теперь сворачивать?

Крячко повертел головой, прикидывая в голове маршрут.

– Я тут один раз был, – сказал он. – Подвозил этого артиста. Не до самого дома, конечно. Дом я издали видел. А сворачивать, кажется, направо, а потом еще раз направо. Короче, давай поближе к лесу!

Поехали, куда указывал Стас. Вскоре жилые кварталы кончились, и их глазам открылась зеленая пустошь, за которой виднелась темная прохладная стена леса. Немного в стороне располагались несколько аккуратных частных строений, весело посверкивающих на солнце оцинкованными крышами, окруженных добротными заборами.

– Красный забор с зелеными воротами – его, – кратко прокомментировал Крячко.

– Ну, конспирация наша все равно уже к черту, – рассудил Гуров. – Поэтому Ваньку валять не станем. Подъедем прямо к дому. Только бы хозяйка оказалась на месте.

– Она всегда на месте, – успокоил Крячко. – Она домоседка. Отлучается только за продуктами.

Они остановились возле зеленых ворот и вышли из машины. Крячко, не долго раздумывая, нажал на белую кнопку электрического звонка, закрепленного на кирпичной стене рядом с калиткой. Прошло около минуты, и где-то в глубине двора загремел дверной засов. Зацокали легкие шаги, а потом зеленая калитка отворилась, и оперативники увидели перед собой миловидную полноватую шатенку лет сорока, на лице которой была написана полнейшая безмятежность. Кажется, перед ними стоял человек, абсолютно довольный жизнью.

– Здравствуйте, Галина Ивановна! – сказал Гуров. – Надеюсь, я не ошибся? Вот и хорошо. Мы с товарищем из милиции. Полковник Гуров, к вашим услугам. Мы хотели бы с вами поговорить.

Счастливое выражение на лице хозяйки не исчезло даже после упоминания о милиции, что уже само по себе было удивительно. Гуров привык, что даже честные граждане в таких случаях напрягаются и настроение у них портится сразу и надолго. Но Галина Ивановна, похоже, полностью доверяла милиции. Она жизнерадостно улыбнулась и произнесла нараспев, с едва заметным украинским акцентом: