Пикассо
Шрифт:
Валлорис. Городская мэрия. 2 марта 1961 года. Двенадцать тридцать. Четверо выходят из «рено», остановившегося перед входом. Они настолько быстро скрываются в здании, что прохожие не успевают их разглядеть. Это нотариус из Канн, месье Антеби, его супруга, Пабло Пикассо и Жаклин Рок. Никто не сомневается, что художник, появившийся в сопровождении двух свидетелей, прибыл оформить брак. Мэр Валлориса, Поль Деригон, помог провести бракосочетание конфиденциально. Кажется, что даже Пауло узнал об этом из прессы только несколько дней спустя. Так Пабло удалось избежать атаки журналистов, фотографов и кинооператоров.
Этим жестом Пабло воздал должное безграничной преданности Жаклин, а также обеспечил ей возможность получить часть его наследства, иначе она не имела бы на это
В 1961 году увлечение Пикассо Вовенаргом постепенно ослабевает. Кроме того, Жаклин все более нетерпимо относится к замку, в котором, по ее мнению, водятся привидения. А Пабло явно недостает моря и пляжа. В конце концов он станет приезжать сюда лишь изредка, чтобы проверить состояние картин.
Но возникает еще одна проблема. Начинается строительство высоких жилых зданий в окрестностях Канн, и перед «Калифорнией» постепенно вырастают стены из бетона. Более того, агентства недвижимости обещают своим клиентам вид на резиденцию Пикассо. То тут, то там вокруг «Калифорнии» поднимаются строительные краны.
Пора уезжать. На холме Мужена они покупают бывшую резиденцию Гиннеса, владельца знаменитых английских пивных. Это огромный одноэтажный просторный сельский дом, увитый плющом. Перед ним — прекрасный сад, расположенный террасами, с беседками и галереями. Много оливковых деревьев и кипарисов. На вершине холма старинная часовня XVII века Нотр-Дам-де-Ви. Будучи достаточно изолированным, дом не был отрезан от мира, так как от Канн его отделяло всего восемь километров. К тому же совсем неподалеку находился отель «Широкий горизонт», где Пабло отдыхал летом 1936, 1937 и 1938 годов в компании Элюаров и Доры Маар. Кроме того, отсюда, как и из отеля, можно было увидеть залив Канн и силуэт горного хребта Эстерель.
Именно в Нотр-Дам-де-Ви Пикассо проведет двенадцать последних лет жизни в относительном одиночестве. Незадолго до этого переселения, 28 и 29 октября 1961 года он торжественно отпраздновал свое восьмидесятилетие. Пикассо въехал в Валлорис на роскошном белом «линкольне-континентале», перед которым двигался эскорт из двух полицейских на мотоциклах. Тысячи любопытных высыпали на улицу. Мэтра встречали муниципалитет Валлориса и руководство компартии в лице Жака Дюкло, а также поэт Рафаэль Альберти, Эрве Базен, испанский режиссер Хуан Бардем, директор музеев Франции, а также представители профсоюза гончаров, выразившие глубокую признательность наиболее выдающемуся среди них мастеру по керамике… Наконец, по просьбе Пабло была организована коррида, где выступал знаменитый тореро Луи-Мигель Домингин.
Накануне во Дворце выставок в Ницце был организован праздник в его честь, причем Пикассо в костюме из черной кожи выглядел намного моложе своих восьмидесяти лет. На торжество прибыли балетная группа из оперы Будапешта, танцоры-андалусцы, негритянские певцы, развлекавшие публику до двух часов ночи.
По случаю юбилея американский фотограф Давид Дуглас Дункан опубликовал альбом «Les Picasso de Picasso», где было представлено четыреста его картин, которые он не хотел ни продать, ни даже выставлять… Это открытие позволило лучше понять художника.
Скульптура занимала в творчестве Пикассо не меньшее место, чем живопись. Он создавал фигуры, используя разрезанные металлические листы, изогнутые и покрашенные. С помощью норвежца Карла Несьяра он смог сделать на основе макетов огромные скульптуры из специального вида бетона, позволявшего изготавливать из него тонкие пластины. Его скульптуры можно увидеть в Норвегии, Нью-Йорке, Амстердаме, в Вондел Парке. Канвейлеру принадлежит одна из скульптур Пикассо — Женщина с вытянутыми в стороны руками, высотой в шесть метров, которую он установил в саду своего загородного дома в Сент-Илэре. Таким образом, и в этой области Пикассо сумел реализовать свой талант.
Другой пример — гравюра на линолеуме или линогравюра,сложная техника, которую изобрел не он, но он сумел извлечь из нее все возможное. Им создано начиная с 1960-х годов значительное число цветных линогравюр, которые являются маленькими шедеврами.
Все это не помешало ему написать около семидесяти портретов Жаклин только за 1969 год. В следующем году Пикассо был счастлив узнать,
Кокто умер в октябре в Милли-ла-Форе. Пабло с наслаждением вдыхал фимиам поэмы Кокто «Пикассо». Но его огорчала фривольность поэта. Поэтому он часто относился к нему, как к шуту при своем дворе, и даже немного презирал за то, что Кокто, несмотря на унижения, был настолько предан ему, что с пафосом заявлял: «Я, я люблю его, а он меня не любит». Между ними существовала своего рода взаимная ревность, кстати, совершенно необоснованная, и, демонстрируя публично дружеские отношения, они порой беспощадно критиковали друг друга. Несмотря на это, когда Кокто был избран во Французскую академию, Пабло согласился украсить головку эфеса его шпаги, а также снимался в его последнем фильме «Завещание Орфея». К тому же длительность их непростой дружбы — почти полвека! — делала ее прочной и надежной. И Пикассо не мог без грусти вспоминать об уходе своего друга.
К счастью, у него еще оставался Мануэль Пальярес, старше Пабло на пять лет, но был достаточно крепок, чтобы каждый год совершать поездки из Барселоны в Мужен для встречи с Пабло. Ничто не доставляло столько радости Пикассо, как визиты верного друга. Они подолгу говорили по-каталонски, вспоминая, как шестьдесят восемь лет назад посещали занятия в Школе изящных искусств в Барселоне, и, конечно, отдых в Хорте, а также Париж начала 1900-х…
Вскоре вышла книга, которая, словно буря, ворвалась в его дом в Мужене. Это книга Франсуазы Жило и Карлтона Лейка «Жить с Пикассо». Она появилась в начале 1965 года в переводе на французский, немецкий и испанский языки с американского оригинала, изданного в 1964 году издательством «Мак Гроу-Хилл». В США и Великобритании она уже стала бестселлером.
Известно, что Пикассо не любил, когда касались его личной жизни, поэтому не одобрил публикацию воспоминаний Фернанды Оливье. Хотя она представила Пабло очень симпатичным. Позднее он сам считал, что ее книга наиболее правдива и точна по сравнению со всем, что было написано о нем. Но книга Фернанды описала Пикассо в молодости. А книга Франсуазы изображает Пикассо в период от шестидесяти двух до семидесяти четырех лет.
Эта книга («Жить с Пикассо») глубоко возмутила Жаклин и близких художника. Она выставила на всеобщее обозрение его жизнь с Франсуазой. Детали, которые представляют его смехотворным, а порой просто отвратительным, свидетельствуют о том, что Франсуаза стремилась свести с ним счеты, одновременно осуществляя блестящую финансовую операцию. Пабло был в таком отчаянии, что даже позвонил графине де Лазерм, умоляя ее не читать книгу. Многие деятели искусства выразили сомнение по поводу точности портрета художника, представленного Франсуазой, — это Сулаж, Хартунг, Феноса, Ребейроль, Миро, Виера да Сильва… а также Жан Луи Барро, Мадлен Рено, Серж Реджиани и др. Список этих деятелей культуры был опубликован в журналах «Les Lettres francaises» и «Искусство». А Пикассо даже обратился в суд с требованием остановить распространение книги или, по меньшей мере, исключить из нее отдельные отрывки. Проиграв процесс, он решил обжаловать решение суда, но ему отказали в иске. В результате продажа книги возросла в три раза. Лучше всего было бы… не предпринимать никаких действий. Вот отрывок судебного постановления: «Воспоминания, представленные в книге, были накоплены Франсуазой Жило в течение десяти лет совместной жизни и поэтому принадлежат ей частично. Книга, не рассчитанная на провоцирование скандала, изображает человека, который остается привлекательным для читателя». И в этом была доля правды. Действительно ли это настолько непристойно, когда, например, этот безбожник тащил любовницу в церковь, требуя, чтобы она поклялась перед Богом, что будет «его любить вечно»? А его шутки по поводу женщин двух сортов — «богинь» или «ковриков для вытирания ног», но стоило ли их воспринимать всерьез?