Пикник на острове сокровищ
Шрифт:
– Ради дамы я готов на все.
– Давайте встретимся, – предложила она, – вас как зовут? Меня, кстати, Неля.
– Иван Павлович.
– Ой, как сурово! Вы что, совсем старый?
– Вовсе нет, – обиделся я, – и я не женат! Рост почти два метра, фигура спортивная.
– Я пониже вас буду, – фыркнула Неля. – У меня сегодня свободный день. Могу притопать в «Джил», съедим по салатику. Потом возьму у вас мобильник и сама его Мальве отдам!
– Отлично! Только зачем нам «Джил», пошли лучше в «Ягуар», он тоже в центре, пока вы приедете, я закажу столик.
В трубке повисло молчание, потом Неля пробормотала:
– Я в «Ягуаре» не бывала!
Ясное дело, сам туда заглядываю лишь в крайних обстоятельствах, да и кто в нормальном уме и твердой памяти пойдет в харчевню, где чашечка пустого чая стоит пятьдесят долларов?
– Так в чем дело? – принялся я соблазнять Нелю. – Предлагаю вам посмотреть на «Ягуар» изнутри, странно, что вы его до сих пор не посещали. Все мои друзья только там и тусуются! Ну? Давайте!
– Супер, – согласилась Неля. – А как я вас узнаю?
Вместо того чтобы сказать глупышке правду: «В „Ягуаре“ сейчас, скорей всего, сидят три старухи, обвешанные бриллиантами, и сопровождающие их юные жиголо», я начал сочинять:
– Знаете, Нелечка, на днях я договаривался о встрече с одной дамой. Чисто рабочая ситуация, ничего личного, я совершенно свободный мужчина, никаких обязательств ни перед кем не имею. Так вот, я задал ей вопрос: «Простите, как мне вас узнать?» Надо учесть, что свидание должно было состояться на вокзале. И слышу ответ: «Я невысокая, рост метр сорок, вес сто кило, на мне розовое пальто, зеленая шляпа, синие сапоги. Не так давно я сломала ногу, поэтому приду на костылях. А чтобы вы узнали меня в толпе, в правой руке я буду держать газету „Желтуха“, по ней вы меня и вычислите!»
Секунду из трубки не раздавалось ни звука, потом Неля звонко рассмеялась.
– Ой, врете!
– Честное слово!
– Ой, не могу! Да на вокзале все с «Желтухой». Ой, правда? – веселилась Неля.
– Стопудово, – щегольнул я знанием сленга.
– Ну, супер. Лечу в «Ягуар». Думаю, узнаю вас! По голосу!
– Жду с нетерпением, – заверил я.
Глава 12
В «Ягуаре» было пусто – наверное, даже любвеобильные бабушки в раритетных украшениях стали считать ресторан слишком дорогим местом для обеда.
Я устроился за столиком у окна. Передо мной висел плазменный телевизор. От нечего делать я стал смотреть очередное «умное» ток-шоу.
– Значит, Виктор Петрович, вы считаете, что в воспитании молодого поколения много недостатков? – с самым серьезным видом спросил ведущий, мужчина лет сорока, с круглым, полным лицом.
– Верно, верно, – закивал гость, – нужно вернуть в школы такую, ныне забытую дисциплину, как начальная военная подготовка. От этих уроков у детей и патриотизм появится, и здоровья прибавится!
– Вы полагаете? – удивился журналист.
– Вне всяких сомнений, – заверил гость, – вот научится школьник автомат Калашникова собирать-разбирать, согласитесь, во взрослой жизни это всегда пригодится!
Последний аргумент просто убил меня! Ну и будущее ожидает несчастных детей, если им понадобится автомат Калашникова. Кстати, в нашей школе как раз был урок военного дела. Проводил его вечно пьяненький Сергей Никитович, уж не знаю, где нашла его директриса. Глупости, которые нес военрук, мы хором цитировали родителям. Один раз отец, услыхав мой рассказ, долго смеялся, а потом, вытерев глаза платком, сообщил:
– Ванечка, если человеку далеко за тридцать, это не значит, что он автоматически обрел мудрость. Чем раньше ты поймешь сей факт, тем легче тебе будет ориентироваться в мире взрослых. Сергей Никитович делает благое дело, он наглядное пособие того, как не надо себя вести. Тебе военрук нравится?
– Нет, конечно, – хихикнул я, – он идиот!
– Ну, во-первых, о тех, кто старше тебя, так говорить не следует, – отец не упустил случая повоспитывать меня, – а во-вторых, сделай выводы и постарайся никогда не вести себя так, как твой военрук. И не спорь с ним, такие люди злопамятны.
Я закивал, а на следующий день был пойман Сергеем Никитовичем, который торжественно вручил мне лом и велел:
– Иди почисти ступеньки у входа в школу.
– После уроков? – испугался я.
– Нет, сейчас.
– У нас математика через пять минут, – напомнил я.
– Шагом марш, – обозлился Сергей Никитович, – приказы не обсуждаются.
И тут до меня дошло: вместо того чтобы сидеть в душном классе и засыпать под монотонное бормотание математички, я получу отдых на свежем воздухе, а если кто-то из учителей попытается обвинить меня в прогуле, мигом сошлюсь на приказ военрука. Схватив тяжелый лом, я рысью выскочил на крыльцо и чуть не заорал от счастья. Ласковое солнышко улыбалось с неба, сугробы в школьном дворе осели, семимильными шагами по земле шла весна. Значит, скоро пролетит последняя четверть, а там и лето! Свобода! Я зажмурился, всей грудью вдохнул пьянящий воздух и тут же услыхал рык военрука:
– Подушкин!
Хорошее настроение как водой смыло, я поднял глаза, из окна учительской высовывался Сергей Никитович.
– Подушкин! – сердито повторил он. – Хватит мечтать, ворон считать! Живо скалывай лед, а то он к обеду растает!
И что я мог ответить на это мудрое замечание? Какой смысл долбить ломом по ступенькам, если теплое солнце скоро само растопит ледяную корку? Боюсь, Сергей Никитович не сумел бы по достоинству оценить столь простой аргумент и вывел бы в моем дневнике: «Хамил педагогу».
– Меня здесь ждет мужчина, – послышалось издалека хрипловатое меццо-сопрано.
Я быстро встал из-за столика, сделал пару шагов по направлению к двери, и тут в зал впорхнуло существо, одетое самым нелепым образом. Тоненькие ножки утопали в белых сапогах-ботфортах, украшенных цепочками. Там, где заканчивалось голенище, начиналась крохотная ярко-красная юбчонка, попугайский наряд венчал зеленый свитерок. Лицо дамы терялось на фоне пожара красок, только волосы, естественно, светлые, глянцево-блестящие, привлекали внимание буйностью мелкозавитых кудрей.