Пилот штрафной эскадрильи
Шрифт:
Лейтенант протянул руку:
– Документы!
Михаил достал из нагрудного кармана документы и протянул их лейтенанту. Командир зажег фонарик, прочитал удостоверение, направил свет в лицо Михаилу. Тот зажмурил глаза.
– Вроде похож. Держи!
Лейтенант вернул документы.
– И пистолет верни, – напомнил ему Михаил.
Лейтенант достал из кармана и протянул Михаилу отнятый при задержании пистолет – тот сунул его в кобуру.
– Да ты садись, летун, ящики сзади.
Михаил уселся на пустой снарядный ящик.
– Пить
Не дожидаясь ответа, лейтенант достал из ящика бутылку водки, две алюминиевые кружки, разлил.
– Давай – за возвращение. – Он поднес кружку к губам.
За такой тост грех не выпить. Михаил сделал большой глоток. Горло обожгло. Водка теплом разлилась по желудку, ударила в голову. Закуски не было.
– Ты как у немцев транспортом разжился? – спросил лейтенант, затягиваясь «Беломором».
– Сбили, шел к своим. А тут колонна немецкая транспортная, позади нее – бронетранспортер. Я за деревом залег. Водитель с пулеметчиком облегчиться захотели. Остановились совсем рядом – даже двигатель не выключили. Ну я их и застрелил. Хотел сначала пешим, да соблазнился – броня все-таки, да и быстрее, чем ногами.
Лейтенант засмеялся:
– Ага, летчики ножками не привыкли. Им или летать, или ездить. Жалко, что у немцев «Опель-капитана» не оказалось.
– Это что еще такое?
– Машина легковая.
– За броней спокойнее.
– Аэродром твой где, летун?
– Пятидесятый ближнебомбардировочный авиаполк, командир – Иванов. Базируется под Тулой, недалеко от Болохова.
– Далековато!
– У тебя связь с полком есть?
– Откуда? Только через посыльного. Я взводом командовал, да командира роты три дня назад снарядом убило. Я теперь – ротный, а в роте всего сорок человек осталось. Связиста нет уже три недели.
– Хреново.
– Еще как хреново, Сергей. Комполка говорил, что приказ есть – летчиков, вышедших из немецких тылов, сразу в свои полки отправлять. Правда, сам я этого приказа не видел и тебя до утра бы оставил, да только днем немец головы поднять не дает. Где шевеление заметят, сразу бьют из пулеметов да из минометов. Так что дам я тебе сопровождающего – и иди в штаб полка. Сахно!
Откинулся брезентовый полог, показалась голова солдата:
– Я!
– Отведи летчика в штаб полка.
– Слушаюсь.
– Ну давай, летчик, иди. Летай, бомби этих гадов. Сильно давят, продыху нет.
– Спасибо, лейтенант.
Михаил вышел из тесной землянки и направился вслед за солдатом.
– Закурить не будет, товарищ летчик?
– Извини, не курю.
– Жалко.
Дальше шли молча. Выбрались из траншеи, затем – перелеском, потом – полем. За ним показались избенки какой-то деревушки. Сахно направился к одной избе, стоявшей в центре.
– Стой, кто идет?
От забора отделилась тень часового.
– Так то ж я, Сахно. Ты чего, Алексей, не узнал?
– А как я тебя узнаю, когда темно?
– Хватит болтать, я вот товарища летчика привел к командиру полка – командир роты приказал.
– Так комполка спать уже лег – время-то позднее.
– Буди. Я его с рук на руки сдать должен.
– Он двое суток на ногах – пожалеть мужика надо.
– Тогда к начальнику штаба.
– Это можно. – Часовой прошел в избу. Отсутствовал он минут пять, а когда вышел, махнул рукой: – Заходите, товарищ летчик!
Михаил зашел в штаб. Часовой провел его к одной из дверей, постучал. Услышав разрешение войти, распахнул дверь, и Михаил перешагнул порог.
За столом сидел худой, смертельно усталого вида капитан с темными кругами под глазами.
– Здравия желаю, товарищ капитан! Разрешите представиться – младший лейтенант Борисов. Был сбит вчера при выполнении боевого задания, вот – вышел из вражеского тыла.
– Вышел – это хорошо, это ты молодец. Документы.
Михаил протянул документы. Капитан внимательно их изучил, кивнул удовлетворенно и вышел из комнаты. Вернулся через четверть часа.
– Телеграфировал в штаб дивизии, сказали – есть такой полк, только связи с ним нет. Завтра утром полковой комиссар в политотдел дивизии едет, вот с ним и отправишься.
Он протянул Михаилу документы:
– Располагайся. Вздремнуть бы надо, устал я.
С этими словами капитан стянул сапоги, улегся на деревянную кровать и почти сразу захрапел. Михаил прилег на широкую лавку, подложив под голову ватник. Сон пришел быстро.
Утром его растолкал солдат:
– Товарищ летчик, подъем. Товарищ полковой комиссар ехать в дивизию собирается, за вами послал.
Михаил протер глаза, отгоняя остатки сна. Он поднялся, до хруста в суставах потянулся. Вещей не было – собирать было нечего.
На сельской улице, перед избой, где располагался штаб полка, стоял грузовичок-полуторка. В кабине уже сидел водитель и полковой комиссар. Михаил подошел, козырнул.
– Товарищ…
Но комиссар его перебил:
– Лезь в кузов, летчик, время не терпит.
Михаил, опершись ногой о колесо, перевалился через борт полуторки. Легко подняться не получилось – движения стеснял меховой комбинезон. Водитель сразу дал газу.
Машину нещадно трясло на колдобинах, мотор подвывал на подъемах. Михаил лежал в кузове на спине – сидеть было не на чем.
Через полчаса езды он заметил вдали, высоко в небе, черную точку. Она быстро увеличивалась в размерах.
– Воздух! – заорал Михаил и забарабанил кулаками по кабине.
Водитель резко затормозил, обе дверцы полуторки распахнулись, он и комиссар бросились вон из кабины.
Михаил выпрыгнул из кузова и, не удержавшись на ногах, упал.
Послышались звуки пулеметной очереди. По дороге к машине потянулись фонтанчики поднятой пулями земли. На миг оглушил рев низко пронесшегося над машиной истребителя. В то же мгновение полуторка вспыхнула – по-видимому, пулей повредило бензобак или бензопровод.