Пилот вне закона
Шрифт:
Мы — шестьдесят три истребителя. Кто-то уже сидел в кабине, другие разместились под посадочными опорами. Еще десяток остался в форте на всякий случай. А в кильватере «Сумеречного Призрака» шли паромы «Альфа» и «Бета» с ударными и транспортно-десантными флуггерами.
Я гадал, что значит «рубеж атаки» применительно к нашим реалиям? Надо понимать, так: рейдер клана нес шесть торпедных ПУ, которые заменяли главный калибр. В вакууме инерциальный режим позволяет торпеде лететь… да бес знает сколько, пока хватит батареек для схем самонаведения, чтобы они смогли активировать боевую программу.
Учитывая энергопотребление (почти никакое) современной электроники и то, что цель у нас стационарная с фиксированными координатами, дистанция пусков может быть очень большой. С одним ограничением в виде эффективного времени реагирования систем ПКО.
Выстрелишь из слишком большого далека — у зениток возрастут шансы посшибать все торпеды к такой-то матери. С другой стороны, подводить звездолет вплотную тоже не резон. Зачем подставлять свой самый ценный вымпел под огонь ПКО?
С третьей стороны, Шварцвальд не располагал сколько-нибудь серьезными средствами противокорабельной борьбы (если, конечно, предусмотрительный Пино не намутил неучтенки).
Короче говоря, я запутался, не придумал ничего умного и полез в кабину флуггера. «Хаген» услужливо опустил днищевый сегмент с креслом, а когда товарищ пилот устроился — вознес его, то есть меня, в кокпит.
Та-а-ак, системы в корме. Сопряжение чипа скафандра с парсером есть, связь пашет на всех каналах, контакт с пусковыми консолями есть, пушки заряжены и готовы к работе — можно воевать. Хорошо все-таки, когда машина прошла грамотное техобслуживание!
Теперь и мне бы… Я смертельно устал и издергался. Начиная с феерической охоты в саваннах Пельты, события неслись карьером. И не могу сказать, что я пришел в восторг от очередного родео судьбы. Посольство, длиннейшие перелеты, нервы ни к черту, а тут еще и свидание с Рошни — все это выпило слишком много соков моей души, я уж молчу о теле.
Эх, поспать бы! Я выкроил часик и прикемарил, но только часик, да прямо на палубе под брюхом «Хагена», где меня не могли затоптать шагающие погрузчики. Уж какой тут отдых!
— Румянцев! На связь, как слышишь? — Мной заинтересовался большой начальник — Индиана Блюз — шеф авиакрыла.
— Здесь Румянцев, слышу чисто.
— Запомни, без моего приказа не лезть. Вы с Сантушем прикрываете меня. Там без вас будет кому разобраться.
В радиообмен вклинился Комачо:
— Индиана, не нервничай, инструктаж слышали, все сделаем.
— Знаю я вас, а особенно тебя, Сантуш!
— Я тебя умоляю! Андрей, да успокой хоть ты его! Дело плевое, у нас трехкратное превосходство!
— Сантуш, то, что нас много, — это хорошо! Но нам важно не изуродовать копи до неузнаваемости, ведь это наши копи! А мне всем этим цирком руководить! Поэтому отвлекаться на собственную безопасность будет некогда! Значит за каждую дырку в моем центроплане я проверчу по лишней дырке вам, мои незатейливые друзья! Все ясно?
— Да ладно, ладно, не переживай… И потом, «не изуродовать» — это не наше дело, это к ударной группе вопрос. Мы же на истребителях, много мы можем?
— Ракеты «воздух-земля» тебе повесили? Повесили. Значит, ты должен уложить их точно в установки ПКО… — начал было Блюз, но я не выдержал и перебил его:
— Стой, шеф, ну что ты с ним сюсюкаешь? Надо не так. А вот так: Сантуш! А-а-атставить разговорчики! Приказ ясен?! Повтори! Вот в таком акцепте.
Комачо симулировал обиду и пообещал по приземлении закатать в лоб «дубине военфлотской». Мы рассмеялись.
Заработал канал «борт-дом».
— Говорит Боб Джи Кейн. Готовность истребителям пять минут. Мы начинаем пуски ракет. Всем предупреждение от службы радиоконтроля: снова зафиксирован неизвестный сигнал с Геленды. Что это такое, мы не знаем, да и Геленда далековато, но я приказываю сохранять полную бдительность! Мы не на прогулке! А теперь — полная готовность! Если какая сволочь еще не залезла в машину — немедленно залезть, а то развальцую!
Последнее весьма симптоматично. На флоте подобные предположения — «если не залезла» — просто немыслимы.
А вот неизвестный сигнал — это плохо. Ведь он Бобу и прочим неизвестный, а я очень даже в курсе. И кто его передает, помню, и на что те парни способны — тоже. Тогда у Титана мы едва справились при соотношении сил один к трем. И ведь воевали мы не на стареньких «Соколах», а на новейших «Горынычах»! И не справились бы, не будь под боком батарей ПКО авианосца!
Тьфу, к лешему! Что за мысли? Ведь Геленда и правда далеко — сейчас почти в противостоянии со Шварцвальдом, если верить лоции системы. Всему свое время. Чужаки там, а мы здесь, и проблемы наши на данном этапе совсем иного свойства. Но оттого не менее опасные.
Мы двигались с дневной стороны Шварцвальда, прикрываясь планетным диском. Рейдер шел на низкой орбите. На дистанции пятьсот до терминатора стартовали флуггеры. Сперва истребители, а затем и ударная группа.
Одновременно начиналась орбитальная бомбардировка, которая должна была в известной мере загрузить ПКО противника.
Я бы проложил маршрут атаки на сверхмалых высотах, но контингент не тот. Учитывая уровень дисциплины и групповой слетанности «вольных стрелков» это был нонсенс.
Поэтому Гай выдал вполне реалистичный приказ: идти к цели по баллистической траектории от опорной орбиты до зоны штурма.
Дальше понятно: истребители чистят небо, штурмовики подавляют, торпедоносцы уничтожают. А потом десант — хрестоматийная классика. Принимая во внимание подавляющее превосходство авиакосмической компоненты, сюрпризов ждать не приходилось.
Время!
Мы вышли в космос в виду огромной голубой туши Шварцвальда, сиявшей отраженными лучами звезды Моргенштерн, как молодая Земля на заре истории.
Флуггеры выстроились. Три эскадрильи впереди, две в резерве. А в центре наша тройка: Блюз, Сантуш и Румянцев.
В атмосферу вошли без проблем, достигли терминатора. Там, в ночном сумраке субтропиков, лежала наша цель — горный массив, в хаотическом нагромождении скал и утесов которого скрывались копи.
Флуггеры предусмотрительно соблюдали радиомолчание, поэтому я увлеченно общайся с парсером.
— Входим в квадрат 12–19, — сообщил он ласковым женским голосом.
— Активность противника?