Пилот вне закона
Шрифт:
Когда мы сошлись поближе, я спросил: как тебя, Кевин, занесло к пиратам? По первому впечатлению — типичный «знайка». Ботаник в престижном техническом вузе. Большая голова, глаза вечно скрыты интро-очками, тонкая шея, щуплое телосложение, калькулятор вместо мозга, феноменальная память.
В личной анкете Кевина, если бы у пиратов таковые имелись, значилось бы в графе «Профессия» — флуггеры, в графе «Увлечения» — флуггеры, в графе «Личная жизнь» — флуггеры.
Мы сидели в его каюте, заваленной книгами по все тем же флуггерам.
Мы пили пиво, а я надеялся выспросить Кевина насчет жизни пиратской и моего личного бзика — больших синих звездолетов неизвестной, но очень агрессивной ксенорасы.
Насчет звездолетов Кевин ничего не знал, а на вопрос «как тебя, голубь, занесло в эти дикие места», вздохнул и ответил:
— Жизнь такая, Андрей, — и дальше молчок.
Был он наполовину поляк, родом с планеты Андобанд, Атлантический сектор. Он окончил восемь классов средней школы, хотел поступать в Чикагское техническое училище, с прицелом на работу в англо-американской корпорации «Аврора» (той самой, что выпускает наши любимые транспортные флуггеры «Андромеда» всех модификаций).
И тут что-то сломалось в его простой понятной жизни. Он улетел на Землю, поступил в училище… И оказался через самое короткое время под теплым крылышком Иеремии Блада за великую тыщу парсеков от субдиректории Иллинойс. По крайней мере, так выходило по моему личному хронометражу его биографии — сам-то Кевин про этот свой зигзаг судьбы отмалчивался.
Зато о-о-очень активно расспрашивал меня о мисс Фэйри Вилсон.
— А что она? — спрашивал я, включая дурачка.
— А ты будто не видишь, как она на тебя смотрит! — отвечал Михальский, и руки его предательски дрожали, расплескивая пиво.
— Фэйри — нормальная баба, — говорил я. — Как смотрит? Да Господь знает.
— Это такая женщина, о-о-о! — вздыхал Кевин, и было яснее ясного, что не менее половины его снов заняты неприступной девушкой-пилотом. — Я за ней долго ухаживал, а она на меня даже не смотрит… Ты не знаешь, как к ней лучше подкатить?
«М-да, подкатишь ты, как же! Тебе бы спортом заняться! А то не дело, когда у парня рука в два раза тоньше, чем у объекта страсти», — рассуждал я про себя, а вслух ответил:
— Кевин, забей, честное слово! Все девки одинаковые! Не смотрит и не надо! Баб надо бить! Все они суки и проститутки!
Михальский не слушал моих увещеваний, романтически смотрел в переборку и видел там явно не синтетическую пробку обшивки.
— А у вас с ней было? Ну… это самое?
Dios mio! Какая тоска!
Зато на рабочем месте Кевин преображался, делаясь собранным, деловитым и желчным типом.
Кстати, было из-за чего!
Флуггерный парк «Последнего Ковчега» представлял собой дикое зрелище. Например, боевые машины. Их было более двухсот пятидесяти штук, а на ходу постоянно находилось около ста двадцати.
Кевин жонглировал запчастями, сочинял взаимозаменяемые блоки, перепаивал, перетачивал, порождая конверсии и гибриды, невозможные с точки зрения техники и эстетики. И все это работало!
Хотя в целом положение с матчастью было печальное.
Основу истребительного парка составляли Ki.31 «Черный гром» образца 2577 года — он же «Кокураймэй» на языке директории-производителя.
Эти в прошлом неплохие машины достались Бладу по наследству, когда этот гений злодейства совершил рейдерский захват обанкротившейся фирмы «Уайткросс», где трудился вначале пилотом, а затем управляющим среднего звена.
Папа истребителя, ниппонский государственный концерн «Сэнран», прекратил его выпуск году этак в 2590-м. В 2610-м его официально сняли с вооружения — и вообще отовсюду, даже со складской консервации. Так что «Сэнран» не просто заморозил выпуск комплектующих, но и поточные линии свернул как безнадежно устаревшие.
Запчасти к «Кокураймэям» были на вес золота — предшественник Кевина вынужденно осваивал последние запасы из приданого «Уайткросс», так что поголовье боевого стада неуклонно сокращалось. За что Блад, не церемонясь, отстрелил ему башку и поставил на его место одного толкового паренька.
— Вот так, молодой человек, — сказал Кормчий прямо на ангарной палубе, вытирая с лица куски мозга. — Назначаю тебя, брат… Кевин? Брат Кевин, боссом. Будешь крысятничать и хреново работать…
Он ткнул дымящимся пистолетом в направлении трупа.
— …вот на этого орла погляди. Справишься — озолочу. Все ясно?
Михальскому все было ясно. Он справедливо рассудил, что лучше воевать на устаревших, но однотипных машинах. После чего наладил выпуск важнейших запчастей на фабрике «Последнего Ковчега» (худо-бедно справлялись) и, самое главное, приловчился пересаживать недостающие органы от совершенно разнотипных флуггеров.
Например, я лично видел пару «Громов» с двигателями от клонских истребителей (я серьезно!). Как Кевин умудрялся сопрягать топливную систему Ki.31 с Дал-286 «Абзу» производства Благого предприятия № 95 имени Трех Священных Светочей?!
А импровизированный штурмовик с самодельными бронеэкранами и твердотельной башней ПКО со списанного фрегата?! (Я опять не шучу.)
Волшебник, короче говоря, истинный волшебник.
Я уверен, что мой прекрасный «Хаген» пал жертвой именно такого вот «волшебного» техсервиса. Что поделать, военная техника рассчитана на запредельные режимы работы, а поэтому очень чутко реагирует на неправильное обслуживание. Как профессиональный боксер или штангист. Ну или боевой троеборец. Богатырь! Скала! А попробуй этой скале нарушить режим тренировок, питания и медицинской поддержки? Вот то-то и оно.
Какой-нибудь гражданский челнок даже не заметит разницы, а могучий и надежный «Хаген» без должного ухода приболел всего через месяц активной эксплуатации!
Зато «Синдикат TRIX» мог выставить боеспособное авиакрыло, сопоставимое по численности с парком тяжелого авианосца. И оно выдерживало самые суровые испытания. Чего уж, с ним приходилось считаться всем в Тремезианском поясе! Благодаря юному пареньку с Андобанда… Или лучше сказать «из-за паренька»? Благодарности к нему за пределами «Синдиката» никто не испытывал, готов спорить на свою яхту — разумеется, ворованную!