Пилюли для феи
Шрифт:
Рон усмехнулся, шаркнув ногой по брусчатке. Интересно, а дворники тут часто меняются?
***
Желающие разыскать Папашу Руха днём должны были посетить замечательное заведение под названием «Золотой пескарь», в народе больше известное как «Обдираловка». Позиционировала себя шарашка - ни много, ни мало - «кафе со спиртными напитками». Почему именно кафе, а не, допустим, бар или на худой конец ресторан, кажется, не знал никто.
Зато всем любителям чуть-чуть незаконных, полузаконных и совсем запрещённых азартных игр в Элизии было известно: в «Обдираловке» самые высокие
В общем, желающим встретиться с Папашей прямая дорога к «Пескарю». Другое дело, что желающих находилось немного. С теми, с кем устроитель боев дружил, дварф встречался сам, и время свидания тоже назначал самостоятельно. Ну а тех, на кого у него зуб имелся, находили. Как бы несчастный от рандеву не уклонялся. Яте повезло оказаться в числе немногих нахалов, по собственной воле разыскивающих Папашу. Но Курой такую наглость мог позволить.
Тег едва успел шепнуть бармену о цели своего визита и понюхать пойло, которое в «кафе» за вишнёвый ликёр выдавали, как дварф, сияя в полумраке двенадцатью золотыми коронками, выплыл откуда-то из подсобки. То, что коронок именно двенадцать, а не пять и не двадцать, Яте разглядел без труда - уж слишком широко, радостно и дружелюбно улыбался Папаша. Примерно, как крокодил.
– Те-ег, дружи-ище, - радушно раскрыл объятья дварф, будто и вправду надеялся прижать Курой к своему выдающемуся пузу.
– Как же я рад тебя видеть! Рад, рад, даже не сомневайся. В самый раз собирался весточку послать! В среду-то тебя не было. Да я и покумекал, думаю: чего зазря парня тревожить? Пусть отлежится, а я ему пока стоящего бойца предложу. И...
Поток дружелюбно-снисходительного бреда криминалист перебивать не стал. Просто вытянул из кармана пачку купюр - такую толстую, что подкладку вывернуло - и шлёпнул деньги на стойку.
– Это что?
– глубокомысленно пыхнув огрызком неизменной сигары, кажется, приросшей к толстой губе, осторожно поинтересовался дварф.
– Деньги, - любезно пояснил Яте.
Хотел было для пущего имиджу залихватски опрокинуть в себя содержимое рюмки, но понюхал и передумал. Имидж имиджем, а печень дороже.
– Эт’ я вижу, - Папаша улыбаться перестал. Кабаньи глазки, выглянувшие из-под умильно расползшихся щёчек, смотрели совсем недружелюбно. Даже недобро.
– Только к чему? Вроде как долгов за тобой нету.
– Долг за тобой есть, - Курой меланхолично раздавил большим пальцем таракана, зачем-то вылезшего на стойку. Видимо, и среди насекомых встречаются самоубийцы.
– Теперь есть. А это ставка. На меня.
– Так-так-так, - зачастил дварф, возвращая на луноподобную физиономию сияющую улыбку. И, никого не стесняясь, потирая пухлые ладошки.
– И против кого это ты, парень, выйти решил, а? Хоть бы меня предупредил по старой дружбе. Всё же не шишка с горы, а считай, импресарио.
– Считай, импресарио, - хмыкнул тег, подвигая пачку банкнот к дварфу, - Тут восемьсот чистыми.
– Ско-олько-о?
– сигарный окурок отвалился вместе с нижней губой и, видимо, челюстью.
– Восемьсот, - невозмутимо повторил Курой, - твой процент стандартный. А ставки... Ставки будут высокими. Гарантирую. Но этого парня ещё найти надо. Зовут Арнэ, фамилию не знаю. Армейская кличка Призрак. Оборотень. Росомаха, кажется. По крайней мере, двигается как куница и псих ещё тот. Рожа с левой стороны палёная. Найдёшь, короче.
– Армейский - эт’ хорошо, - протянул дварф, забираясь на табурет, стоящий рядом с Курой. Короткие ножки и чересчур объёмный живот не позволили Папаше взгромоздиться ни элегантно, ни просто небрежно. Но когда речь о деньгах заходит, какой же дварф станет о внешнем виде думать? Тут бы дела обсудить, выгоду просчитать и подумать, как ближнего объегорить.
– Только сколько их, армейских? Не слишком это и интересно, слышь, Тег?
– Про ликвидацию императорской семьи знаешь?
– поинтересовался Курой, вертя злосчастную рюмку. С ней что-то нужно было решать. Раз заказал - пей, а то слабаком сочтут. Но печень всё же жалко.
– Ну, так он активное участие в этом деле принимал.
– Так-так-так, - повторил Папаша, начав барабанить крепкими ногтями по стойке. И заставив Яте вздрогнуть - тег даже обернулся, почудилось, что вместо дварфа рядом альв сидит.
– Но ты же ляжешь, Тег, - сказал эдак сочувственно, разве что по головке не погладив.
– Не...
– с трудом выдохнул Курой. Пойло оказалось не только мерзким на вкус, но и жутко крепким. Таким драконов потчевать, чтобы огненными очередями плевались.
– Не лягу...
– теперь горели не только обожжённый рот и горло, но и желудок. Всё-таки сложно удерживать каменную физиономию, когда слезы норовят градом хлынуть. Но Курой справился.
– Пусть твои мальчики прошвырнуться по притонам, где опиум курят. Там его и найдёте.
– О как!
– вроде бы изумился Папаша, а у самого в глазах столбики цифр стоят - не дварф, а арифмометр.
С другой стороны, озадачишься, когда куш обещает быть не просто немалым, а очень и очень нехилым. Громил-то тег уже разделывал, этим почтенную публику не удивишь. А вот если пустить слушок, будто этот Призрак служил и в чём участвовал, о дурных привычках, естественно, умолчав, то... Как ни крути, а профит изрядный. Пару тысчонок поставить на одного бойца, пару на другого - и при любом раскладе с наваром останешься. Да и репутации такое мероприятие на пользу будет.
– А у тебя-то в этом какой интерес, а, парень?
– добродушно прищурился дварф.
– Думаешь, мне деньги не нужны?
– усмехнулся Яте.
Папаша смотрел на тега искоса, но эдак проницательно - и впрямь умудрённый жизнью отец на наивного отпрыска. Курой поморщился. Выходило не слишком ладно, причём у обоих. «Импресарио» то и дело забывал о том, что он всего лишь дружелюбный толстячок. А у тега с объяснениями выходило... не очень. От денег он никогда, конечно, не отказывался. Только и особого интереса к ним не проявлял. Его всегда больше сам процесс зарабатывания увлекал.