Пилюля на палочке. Записки высокой девочки
Шрифт:
– Да нет… Просто так получилось, – промямлила я, но потом подумала, что я не должна мямлить. Я должна взять себя в руки и рассказать всё как есть.
И я начала рассказ. Ирка слушала меня очень внимательно. Несколько раз в класс пытался войти Стрельцов-Удальцов, и каждый раз Ирка просила его подождать её в коридоре.
А я всё говорила и говорила.
Сначала в глазах у Ирки была тревога. Потом – удивление. Потом – изумление. Потом – восхищение.
А когда Ирка узнала всё-всё-всё, то рассмеялась, а потом сказала:
– Ну ты даёшь, Зинка! Надо же, какая упорная! Мне бы такую волю! Только вот… зачем было вырывать
Самый жуткий урок
Чёрные дни недели
– Смотрю я на тебя, Зинаида, и тихо радуюсь. Всё-таки ты – эксклюзивный ребёнок! Ну кто ещё из вашего класса может стать великой баскетболисткой? Разумеется, только ты! Ну не эта же коротышка – Ирка Ильина! – чуть ли не каждый день говорит папа.
Ирка Ильина… Как бы я хотела быть такой же коротышкой, как Ирка, которая никогда не станет звездой баскетбола!
Задев меня за самое больное, папа продолжает:
– Спорт, Зинаида, тебе просто необходим! Ведь тогда ты будешь не только эксклюзивным, но и гармоничным ребёнком! Потому что… Ну ты и сама знаешь, почему.
Конечно, знаю! Ведь и дня не проходит, чтобы я что-нибудь не уронила, обо что-нибудь не запнулась и что-нибудь не пролила.
– Ты только подумай, Зинаида, у тебя появится координация движений! Как у всех нормальных людей! – продолжает папа. – Поэтому прошу тебя, Зинаида, завтра же запишись в баскетбольную секцию!
Про баскетбольную секцию папа говорит уже четвёртый год, но какая там секция, когда от слов «урок физкультуры» я покрываюсь холодным потом и ноги становятся как будто бы чугунными. А те дни, когда в моём дневнике написано «физ-ра», я обвожу в календаре чёрным фломастером.
Одно успокаивает: я давно заметила, что уроки физ-ры в нашем классе самые-самые ужасные не только для меня, но и для нашего физрука Павла Фёдоровича. Уточню: уроки физкультуры именно в нашем классе. Не удивлюсь, если узнаю, что эти дни он тоже обводит в календаре чёрным цветом. Потому что он жутко боится, как бы я не сломала гимнастические снаряды или сама не получила увечье. Ведь на самом деле – координации движений у меня нет совершенно. Почему? Ответ на этот вопрос я нашла в Интернете: недоразвитость мозжечка. Но от того, что я это знаю, мне ни капельки не легче. Не буду же я всем объяснять, что у меня проблемы с мозжечком!
Да, уроки физкультуры для меня самая большая беда (кроме высокого роста, конечно).
От одного вида гимнастического коня, козла, бревна, брусьев я впадаю в ступор. Ну, в такое состояние, когда ты не можешь ни шевелиться, ни думать. А если приходится ещё и прыгать через этих ужасных коня или козла, меня начинает трясти мелкой дрожью. Наверное, физрука тоже. Потому что когда наступает моя очередь, его лицо покрывается бурыми пятнами, он начинает махать руками и срывающимся голосом кричать:
– Смирнова, мобилизуйся! Бери пример с Иры Ильиной – она всё делает точно, аккуратно, без суеты!
Опять эта Ирка Ильина! Да ей-то что не делать всё точно, аккуратно, без суеты – ведь мозжечок у неё работает превосходно! Посмотрела бы я, как бы она прыгала, имей такие же проблемы с мозжечком, как у меня!
– Ну что ты стоишь, Смирнова! – кричит Павел Фёдорович. – Не задерживай остальных!
Он так громко кричит, что я боюсь, как бы из-за меня он не сорвал голос.
Я стискиваю зубы, собираю все силы, разбегаюсь, выставляю вперёд руки, чтобы упереться в спину коня, но они почему-то пролетают дальше, чем положено (говорю же, проблемы с мозжечком), и я с грохотом падаю на маты.
Ко мне подбегает побледневший Павел Фёдорович и опять кричит:
– Ну, как всегда! Ты, Смирнова, когда-нибудь совсем меня с ума сведёшь! Ну почему другие могут без проблем сделать упражнение, а ты – нет!
Почему, почему! Да потому что у меня проблемы с координацией движений! Из-за недоразвитости мозжечка.
Взволнованный Павел Фёдорович быстро ощупывает мои руки, ноги и голову.
– Похоже, ничего не сломала. Обошлось. – Он облегчённо вздыхает. – Вставай, Смирнова. Да, можешь присесть на лавочку, прийти в себя. Отдыхай…
И вытирает пот со лба.
Эта длинная мохнатая гусеница
То, что на сегодняшнем уроке не будет ни коня, ни козла, ни брусьев, ни перекладины – всего, что заставляет нервничать Павла Фёдоровича при моём к ним приближении (а уж что говорить обо мне!), я поняла сразу. Физрук был спокоен как никогда. И даже несколько раз улыбнулся мне. Впрочем, возможно, мне это показалось.
Потом он сказал:
– Сегодня будем учиться лазать по канату.
Канат казался похожим на длинную мохнатую гусеницу (ну прямо как я представляю своё имя Зинаида).
Павел Фёдорович подошёл к этой гусенице, обхватил её руками и пополз вверх.
Я поняла, что канат – это то, что мне нужно. Он безопасен. И я сразу в него влюбилась. Ведь ясно же, что мы друг другу не принесём никаких неприятностей.
И влюбилась вдвойне, глядя, как легко Павел Фёдорович достиг потолка. Я поняла, что научиться этому – раз плюнуть. Это тебе не прыжки через ужасных козлов или коней.
Павел Фёдорович спустился на пол и сказал:
– Техника такая: плотно обхватываем канат руками и ногами, отталкиваемся, захватываем руками канат чуть выше, отталкиваемся ногами и подтягиваемся руками. Вот так.
И он ещё раз, только медленнее, показал, как это делается.
Можно было и не показывать – ведь это на самом деле так просто!
– Так, с кого начнём? – спросил Павел Фёдорович, быстро пробежав глазами по всем нам. – Сыромятникова, вперёд!
Сыромятникова уцепилась руками в канат и замерла.