Пингвин влюбленный
Шрифт:
Но ты резко встряхиваешь головой и видишь перед собой красивую черноволосую женщину. Слегка за тридцать. У нее огромные выразительные глаза. Не глупа, образована. В тебя втрескалась по уши. Она явно способна любить до самоотречения.
«Попроси показать фотографию ее матери!».
— Неужели ты был способен? — спросила Татьяна.
— Что?
— Засунуть девочке в трусы крапиву?
— От этого еще никто не умирал.
— Значит, все-таки, это был ты!?
— Опоздаешь
— Черт с ней, с работой! Сама себе начальница! Значит, мы уже встречались?
— И не единожды! — усмехаясь, кивнул Чуприн.
— Что ты имеешь ввиду? — напряженно спросила она.
— Ты опоздаешь на работу. Потеряешь всех клиентов. Станешь нищей, голой и босой. Насчет, босой и голой, я не против. Но в смысле баксов…
— Я хочу знать! — жестким тоном заявила Татьяна.
— Правда, красотка, она не всегда приятна, — сказал Леонид. — Отложим до вечера!
— Не уйду, пока не скажешь!
Татьяна демонстративно уселась поудобнее в кресле, закинула ногу на ногу. Сумку положила на пол. Всем видом показывала, что никуда не торопится. Леонид наблюдал за ее телодвижениями со своей обычной иронической усмешкой.
— Запомни этот момент! — направил в нее указательный палец Чуприн. — Сама напросилась. Помню, как-то отдыхал я в пионерском лагере. После отбоя мы с пацанами чуть ли не каждый день делали набеги на колхозный сад. Сливы там были-и! — мечтательно улыбнулся он. Потом, закинув руки за голову, продолжил. — Нигде после таких слив не пробовал. Даже за границей. И все бы хорошо…
— Ну! — не выдержала Татьяна. — Что дальше?
— Да была в нашем лагере одна такая… Идейная очень! Всегда с блокнотом ходила…
— С блокнотом? — настороженно переспросила она.
— Очень идейная. Даже слишком! — в упор, глядя на Татьяну, продолжил Леонид. — Всех брала на заметку. Однажды и меня подловила после очередного набега…
— После набега… — как эхо повторила Татьяна.
— Показывает запись в блокноте и говорит…
— «Ты самый злостный нарушитель распорядка!» — неожиданно вырвалось у Татьяны. — «Я напишу на тебя рапорт начальнику лагеря!»
— Именно! — весело захохотал Леонид. — Точно так она и брякнула!
Татьяна несколько секунд смотрела на него широко распахнутыми глазами. В них отчетливо читался страх. И удивление. И еще что-то, чего Чуприн не мог сформулировать.
Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Чуприн со своей обычной иронической усмешкой. Татьяна испытующе и очень недоверчиво. Потом она схватила со стола чашку уже остывшего чая, залпом выпила. И вытерла рот рукавом.
— А что он сделал… потом? Ты помнишь? Нет, ты помнишь!?
— Отлично помню!
Чуприн встал из-за стола, подошел к Татьяне сзади и положил ей руки на плечи.
— Я схватил ее за плечи и начал трясти, как сливу! — строго сказал Чуприн. И для наглядности, слегка трясанул Татьяну за плечи, — Голова ее моталась, как привязанная…
— А потом? Что потом?
— Потом… я ее поцеловал. Совершенно неожиданно для себя самого! — сухим, официальным тоном доложил Леонид. — Прямо в губы…. Долго-долго…
— Его губы пахли сливами… из колхозного сада… — рассеянно произнесла она.
Леонид схватил обеими руками ее за голову и… поцеловал в макушку. Пару раз погладил по волосам, как неразумного ребенка. И опять основательно уселся за стол.
— Должен тебя разочаровать, красотка! — доверительным тоном, как бы, по секрету сообщил он. — У меня было совсем другое детство. Ни в каких детских садах, тем более в пионерских лагерях я никогда не был. Обе истории мне рассказали приятели. Про крапиву Гена Снегирев, он даже вставил ее в какой-то рассказ. Про сливы поэт Эдик Бушуев. Стихов, правда, об этом он не написал.
Чуприн с сочувствием взглянул на Татьяну. И даже сокрушенно помотал головой.
— Бедная девочка! У тебя в голове одни литературные штампы. Насквозь вторичные. Ничего подобного, ни с тобой, ни со мной никогда не происходило! Ты это вычитала! Из плохих книг! Сначала фантазировала, мечтала, как это могло происходить лично с тобой. Потом и сама поверила в свои литературные мечтания. И присвоила себе. Ничего этого в действительности и близко не было.
— Ты все… врешь! — убежденно заявила Татьяна.
— Всегда говорю исключительно правду, — пожал плечами Чуприн. — Не раз страдал из-за этого. Хочешь еще чаю? Свежий, цейлонский…
— Не люблю грузинский, — сухо ответила она.
— Это не грузинский.
— У меня от него аллергия.
— Это цейлонский, — мрачно сказал Леонид.
— Я пока в своем уме! — жестко ответила Татьяна. — Это грузинский!
Леонид вскочил со стула, проковылял на кухню. Через секунду вернулся с пачкой в руках. Поднес ее прямо к лицу Татьяны, тычет пальцем в пачку.
— Видишь? Написано! — повышая голос, сказал он. — Цей-лон-ский!!!
— В ларьке покупал? — понимающе улыбнулась Татьяна. — Тебя обманули, Ленечка! Они что хочешь напишут. Чай грузинский. Между прочим, даже не первого сорта!
— Я тоже кое-что понимаю в напитках! Этот цейлонский!
— Грузинский! Плохого качества!
— Раз я сказал, цейлонский, значит…
— Я не пью грузинского! У меня от него аллергия! Сыпь по всему телу!!!