Пингвин влюбленный
Шрифт:
— Коня на скаку… раз плюнуть! В горящую избу… без проблем! — сказал он.
— Ладно вам! — сказала Лариса.
Валерий Суржик, (разумеется, это был он! Кто еще!), подошел к стойке, достал бумажник и выложил веером перед Ларисой несколько зеленых бумажек. Крупного достоинства. От волнения Лариса Загоруйко облизнула губы. Вопросительно посмотрела на Суржика. Тот не спеша, вернулся к двери, подобрал с пола дипломат, вернулся к стойке.
— Как зовут? — строго поинтересовался он.
—
— Превосходно! — констатировал Суржик. — Имя и облик сливаются в единое целое. Очень удачно дополняют друг друга. И производят неизгладимое, я бы сказал, незабвенное впечатление.
— Ладно вам…
— Красавица-а! Богиня-а! С умными и на редкость выразительными глазами. Как жизнь, любовь, романы, приключения?
— Какие здесь любовные приключения. Скажите тоже. Тоска зеленая. Только по телевизору и видишь…
— Чтоб у такой эф-фектной особы и не было хоть одного любовника!? Ни за что не поверю! Хоть на куски режь!
— Есть один, — не выдержав, улыбнулась Лариса. — Только он не в счет. Редко наезжает.
— Ясно! Шофер. Дальнобойщик! — подмигнул Суржик. И запел, проникновенно, с большим чувством. — «А дорога длинною лентою вьется…. Слева поворот… Осторожней, шофер!». Знаешь, один раз на юге собственным глазами объявление видел. «Водитель! Будь осторожен в местах, откуда могут появиться дети!».
Суржик громко и несколько нервно захохотал. Лариса сдержанно поддержала.
— Ладно вам…
— Зато, небось, жуть, какой пылкий? Дальнобойщик этот.
— Ладно вам…
— Лариса-а! — повысил голос Суржик. — Сосредоточься, пожалуйста. Очень прошу.
Валера решительно пододвинул в направлении Ларисы все зеленые купюры. Та мгновенно смахнула их со стойки, сложила и спрятала в карман фартука.
— У меня здесь серьезная встреча намечена. Крайне серьезная. Можно сказать, дело всей жизни. Ты меня понимаешь? Всю ночь за рулем по нашим дорогам, на такой подвиг идут только в самом крайнем случае! Скатерть чистую можно?
— Если надо… — пожала плечами Лариса.
— Необходимо. Во-первых, сделай так, чтоб сюда часа два никто не совался. Ни одной посторонней пьяной рожи.
— Без проблем. Алкашей на дух не переношу.
— Этот стол поставь сюда, на самую середину. У тебя иконы нет?
Лариса, изумленно вытаращила глаза, покачала головой.
— Самое модное нынче украшение. В нашей православной религии есть нечто… величественное и торжественное. И в то же время, скромное, неброское.
— Она… кто? — не выдержав, полюбопытствовала Лариса.
— Проснулась! Наконец-то! — усмехнулся Суржик. — Она? Женщина она! С большой буквы! Судьба, крест, испытание…. Все сразу.
— За растрату мотает или убила кого?
Суржик резко повернулся, с искренним недоумением смотрит на Ларису.
— Ты о чем?
— За что сидит-то? — пояснила Лариса. — Тут у нас два объекта. Женская колония и монастырь.
— Хрен редьки не слаще! — усмехнулся Суржик. — В монастыре она.
— Видела в окошко, — с готовностью кивнула Лариса. — Я что подумала. У него или жена в колонии, или любовница. В монастырь тыркается, чтоб ее с Богом связать.
— У тебя там, какие связи есть? Кто-нибудь из знакомых?
— Ну… если подумать…
— Чеши в монастырь и под любым предлогом вытащи ее сюда! Одна нога здесь, другая там! Ты поняла, Лариса! Дело всей жизни.
— Она там кем? — продолжала любознательная хозяйка кафе.
— Послушницей, я думаю. До больших чинов дослужиться не успела, — усмехнулся Суржик. — Любуйся! Ты ее наверняка видела по телевизору.
Он достал из дипломата несколько ярких грянцевых афиш, начал их так и эдак примерять на стенах. Лариса, взглянув на афиши, только тихо охнула. На каждой из них в разных ракурсах была запечатлена Надя Соломатина. Мальва, Мальвина. «Звездочка» шоу бизнеса. Радостная, взволнованная, ликующая.
— Если не получится? Вдруг, не выпустят ее? — нахмурилась Лариса.
— И думать не моги! Вот тебе еще…
Суржик выложил на стойку еще несколько зеленых купюр. Лариса смахнула и их в большой карман своего маленького передника. На ходу поправила перед зеркалом пышную прическу и исчезла за порогом.
Суржик стоял спиной к двери и делал вид, что смотрит в окно. Наверняка, при этом он очень эффектно выглядел. Стоящий у окна, широко расставивший ноги, мужчина. Он даже не смотрит в сторону появившейся любимой женщины. Так или приблизительно так, представлял себе Суржик ситуацию со стороны. В этот момент он был чертовски доволен собой. Наконец-то…
— Солнышко! Наконец-то я нашел тебя… — не оборачиваясь, сказал Суржик.
— Ты дядя Валера? — прозвучал за его спиной тонкий детский голос. Валера вздрогнул и резко обернулся.
На пороге кафе стояла маленькая девочка. Худое бледное личико. Лет семь, восемь. Большие светлые глаза. Под глазами синие круги. Вся какая-то бестелесная, почти прозрачная. Белый, аккуратно обмотанный вокруг головы и тонкой шеи платочек. Длинное до пят черное бесформенное платье. Из под подола платья выглядывали такие же бесформенные ботинки. Явно на два размера больше. Она держала руки за спиной и сверлила Суржика любопытными глазами.
— Дядя Валера? — повторила маленькая «монашка».