Пионер Советского Союза
Шрифт:
А вот теперь… теперь, похоже, на сцене появились и Альфа с Гаммой. Добытая у девочки Греты информация замечательно стыковалась с той, что уже была у Мюллера. Вот они, ещё двое детей! Нелепая на первый взгляд затея «искать детей с необычным поведением или необычными предметами» оправдала себя. Мюллер чувствовал, что напал на след. Он настолько уверен был в том, что движется в верном направлении, что даже допрос Греты решил провести лично. Тряхнуть, так сказать, стариной. Опять же, и дело весьма деликатное, ни к чему множить количество посвящённых в подробности.
Никакого силового давления на Грету Мюллер не применял,
Да, бумажка. Какая удивительная бумажка. Тем более что это и не бумага вовсе, но что это такое, что за материал — эксперты затруднялись сказать. Жаль, что часть этой небумажной бумажки безвозвратно утрачена. По-видимому, утраченная часть содержала текст на русском языке, несколько русских слов всё же сохранилось. Ещё сохранился почти полностью блок текста на неизвестном языке. Этот блок начинался с крупных букв «KZ», после которых было напечатано мельчайшим шрифтом с полдюжины строк на языке, опознать который специалисты гестапо не сумели. Что же это за язык-то такой?
Кроме неизвестного языка и нескольких русских слов, на бумажке также была и красивая, яркая надпись по-английски. По-немецки, что интересно, не было напечатано ни слова.
До знакомства с Гретой Мюллер даже не был вполне уверен в том, что это за бумажка такая, хотя и подозревал, что она являлась обёрткой от какого-то продукта питания. Но полной уверенности в этом у него не было. И только лишь Грета смогла разрешить сомнения Мюллера. Да, действительно, это обёртка от очень крупной конфеты.
Конфета была на редкость противной и невкусной, но тут уж Грете приходилось верить на слово. Быть может, это именно Грете конфета почему-то не понравилась, а другой съел бы её с удовольствием. Но проверить девочку в данном вопросе было никак нельзя, так как кроме неё конфету пробовал лишь Макс, но тот не умел говорить.
Кстати, саму Грету тоже найти оказалось совсем не просто даже для сыщиков гестапо. Мальчишка по имени Клаус, у которого бдительная директор школы реквизировала обёртку от конфеты, оказался аж седьмым её хозяином, считая от Греты. Дети ведь постоянно меняются друг с другом разными безделушками (а то и просто отнимают или воруют их друг у друга). Поэтому нет ничего удивительного в том, что красивая и яркая обёртка явно иностранного происхождения за несколько дней сменила столько хозяев. Труднее всего оказалось перескочить с четвёртого на третьего хозяина. Там как раз случилась кража, и вор никак не хотел признаваться, у кого он иностранную бумажку стянул. Но узнали, в гестапо и не таких ломали.
И вот теперь обёртка от конфеты, проделав столь длинный путь, лежит на столе перед шефом гестапо Генрихом Мюллером. Да, Грета оказалась не слишком наблюдательным человеком, но всё что она помнила, Мюллер из неё вытянул.
Во-первых, девочка уверенно не опознала по портрету Бету. То есть мальчишку, который бросал письма в почтовый ящик, Грета раньше не видела. Правда, составить портреты Альфы и Гаммы со слов Греты тоже не удалось.
Во-вторых, Альфа и Гамма не говорили по-немецки, то есть являлись иностранцами. Важная подробность, теперь искать их будет существенно проще. На вопрос о том, на каком языке Альфа и Гамма разговаривали между собой, Грета неуверенно ответила, что это, кажется, был польский язык. Впрочем, польского языка Грета не знала и особенно доверять этому её предположению не следовало. Зато Альфа и Гамма немного говорили по-английски, что вместе с английской надписью на обёртке от конфеты уже позволяло делать какие-то выводы. Английский след? Любопытно.
Жаль, что от самой конфеты не осталось совсем ничего, пригодного для экспертизы. Девочка Грета эту конфету лишь попробовала, конфета ей не понравилась и она отдала её всю соседской таксе по кличке Макс. Во время беседы с Мюллером Грета долго со смехом рассказывала о том, как Макс от жадности схватил конфету, но та оказалась очень вязкой и липкой. У Макса склеились челюсти, и тот минут десять бегал кругами по двору, не в силах освободиться. Он даже лаять не мог с завязшими в конфете зубами, а мог только сопеть через нос и жалобно скулить. Впрочем, так как Макс после поедания загадочной конфеты выжил, то стоило признать, что та была вполне съедобной.
И, наконец, самый важный результат беседы с Гретой. Мюллер узнал от неё, куда направлялись Альфа и Гамма, те показывали Грете бумажку с адресом. Правда, из адреса Грета помнила только улицу, но и это уже очень и очень неплохо. Кроме того, Грета уверенно назвала станцию берлинского метро, куда она отправила загадочных пришельцев. Что ж, может быть Бета решил обхитрить всех и пакеты с секретной информацией он бросил в почтовый ящик, находящийся вдали от места его собственного обитания? Может быть, Альфа и Гамма ехали к Бете?
Мюллер решил пока остановиться на этой версии и завтра с утра гестапо начнёт новый виток поисков Беты. Теперь искать его будут уже не в окрестностях почтового ящика, а в том районе, куда Грета отправила Альфу и Гамму. Возможно, уже через сутки Мюллер сможет поближе познакомиться с этим неуловимым Бетой.
Шеф гестапо вздохнул, надел снятый ради общения с Гретой китель и уселся в своё кресло. На столе прямо перед ним лежит всё та же загадочная обёртка от конфеты. На тёмно коричневом фоне красивыми красно-золотыми буквами было написано по-английски: «Mars — milk chocolate with soft nougat and caramel»…
Глава 13
— А вот эту песню я слышала, — Ленка наклоняется ко мне и шепчет прямо в ухо, — у нас её иногда передают. Особенно если про культ личности передача, так почти обязательно эту песню всунут туда.