Пионер Советского Союза

Арсеньев Сергей Владимирович

Брр! Вот что за чушь в голову лезет?! Хотя, конечно, ситуация довольно похожая, я тут совсем как Штирлиц из кино. Правда, в кино там не сам Штирлиц ходил по Блюменштрассе, а профессор какой-то (забыла, как зовут его), а я вовсе и не по Блюменштрасс иду сейчас, но суть от этого не меняется. Всё точно так же, иду по фашистскому городу и, как Штирлиц, сама притворяюсь фашисткой. Я даже Сашкин значок со свастикой на платье себе нацепила на всякий случай. Документов-то у меня вовсе никаких нет, да и немецкий язык знаю на уровне советского фронтовика 43-го года, но всё-таки. Какая-никакая, а защита. Надеюсь, к девчонке со свастикой на груди цепляться будут хоть чуть-чуть, но поменьше. Во всяком случае, в метро значок мне явно помог.

Ладно,

ладно, ну дура я, головой не подумала. Торопилась я очень, быстрее-быстрее нужно было всё сделать. Это сейчас можно не спешить никуда, могу даже и переночевать тут, ничего страшного. Или нельзя? Блин, а в Ленинграде-то время идёт, там-то оно не остановлено! Вот чёрт, засада! За Вовкой в садик через два часа идти нужно, а я в Берлине! Допустим, Вовка не пропадёт, ему-то не грозит ничего. В крайнем случае, тётя Шура заберёт. Правда, нам с Сашкой после обязательно попадёт, когда мы вернёмся. И чувствую, что на этот раз ремнём достанется не только Сашке, но и мне, ибо тётя Шура всерьёз моим воспитанием занялась и на самом деле уже считает меня дочерью. К дочери же отношение совершенно иное, нежели к гостю. Неважно, переживу я ремень, сейчас Сашку доставать нужно. Ох, ну и дурак! Зачем, ну зачем он полез?

Брата уже часа три, как забрали, и это я ещё с последнего урока удрала, чтобы времени не терять. А быстрее не получалось, мне ведь ещё домой заскочить нужно было, денег взять. Потом ещё и ехать покупать рейхсмарки, я как-то не сообразила их раньше купить на всякий случай. С другой стороны, а зачем они мне нужны, какой от них толк? В Берлин-1940 я до сегодняшнего дня и не собиралась ехать, нужен он мне больно. Лотар в своём письме Сашке звал, конечно. Даже очень настойчиво звал. Предлагал приехать к нему любым составом, хоть всей семьёй на любое время. Причём все расходы обещал оплатить его отец. Расходы не только на дорогу в оба конца, но и на проживание. И лучшие номера в лучшей гостинице Берлина (с круглосуточной подачей горячей воды, как у нас!) обещал купить. Да что там, Лотар в письме дошёл даже до того, что утверждал, будто и бюрократии никакой не будет — Сашке или мне достаточно просто обратиться в Германское консульство и паспорта нам выправят мгновенно, чуть ли не в тот же день. Но это он, наверное, врал, так не бывает. Кроме того, ещё ведь нужно и разрешение советских властей выехать из страны, и вот с этим отец Лотара (кем бы он ни был) вряд ли смог бы серьёзно помочь.

Ой. Вот это лужа! Вот тебе и Германия, вот тебе и Берлин! Оказывается, тут тоже лужи на тротуарах бывают будь здоров. Да, хорошая лужа. Глубокая, наверное. И проверять лично её глубину мне как-то не хочется. Хорошо, кто-то накидал в лужу кирпичей и даже сверху уложил на них доски, можно пройти, не замочив ног, что я и сделала. С другой стороны лужи трое мальчишек немногим старше меня терпеливо ждали, пока я пройду по доске. К луже мы подошли одновременно, но с разных концов и один из них (наверное, старший) жестами вежливо предложил мне идти первой, так как разойтись посреди лужи на узкой доске было бы проблематично. Прошла, и этот самый старший что-то сказал мне. Только я — то ведь не разговариваю на улице с незнакомыми мальчишками, так что я гордо вскинула голову и молча удалилась неспешным шагом. Хорошо, платье на мне длинное, не видно, как коленки дрожат, как перетрусила я. Но мальчишки были воспитанные, они поняли, что разговаривать я с ними не хочу оттого, что мы друг другу не представлены, а вовсе не оттого что не поняла я, что именно мне сказали, как на самом деле и было.

Да, хорошее платье, только узкое немного. Пухлый кошелёк в кармане некрасиво выпирает. Но кроме как в карман платья положить мне его некуда, других карманов на мне нет, а взять с собой сумочку я не догадалась. Да и нет у меня сумочки, похожей на местные. Представляю, как глупо я бы выглядела в Берлине-1940 со своей любимой яркой розово-жёлтой сумочкой с надписью «Yellow bear» и нарисованным медвежонком.

Нет, я не настолько тупая, чтобы тащить это сюда. Дура, конечно, но не настолько.

О том, что я дура, догадалась я, стоя около кассы метро (берлинского). А всё почему? Потому что быстрее хотела всё сделать, торопилась, за Сашку беспокоюсь очень. Так торопилась, что за рейхсмарками на такси поехала (пятьсот рублей, надбавка за скорость!). В результате, у меня денег осталось всего чуть больше восьми тысяч. Рублей РФ, я имею в виду. Ну, я и от жадности купила самую выгодную купюру. То есть такую, в которой больше всего рейхсмарок на рубль приходится. Практически все свои деньги я отдала за одну единственную бумажку — банкноту достоинством 1000 рейхсмарок. Что я буду делать с ней дальше, сразу как-то и не подумала.

Вот так и получилось, что я минут десять набиралась храбрости и выжидала момент, чтобы народу поменьше было около кассы метро. Ведь тысяча рейхсмарок — это вам не тысяча рублей. Я так примерно (очень-очень примерно) прикинула, и у меня получилось, что 1000 рейхсмарок в 1940 году это от двадцати до сорока тысяч рублей в году 2013. Ага, а я с такой бумажкой притащилась билет на метро покупать. Разве не дура?

Кажется, значок меня выручил фашистский. Кассирша очень подозрительно посмотрела на меня, но, заметив значок, немного подобрела. Правда, мою тысячерейхсмарковую денежку изучала она долго и очень-очень придирчиво. Наконец, признав ту годной, выдала мне билет на метро и целую кучу купюр и монет, которые теперь некрасиво топорщатся в кошельке у меня на платье.

Так, вот и подъезд Лотара, дорогу я нашла быстро. На всякий случай, прошла мимо, как будто мне не сюда. Свернув за угол, постояла на месте секунд двадцать, а затем резко развернулась и пошла в противоположном направлении, туда, откуда пришла только что. Постояла у витрины какого-то шляпного магазина (ну и уродливые шляпы!) минут пять, внимательно рассматривая в стекле отражение улицы у себя за спиной. Ничего подозрительно не заметила. Больше никаких шпионских штучек я не знаю, придётся рискнуть. Ладно, чего стоять-то на месте? Выдохнула и решительно направилась к подъезду, в котором жил Лотар. Только бы он дома был сейчас!..

Интерлюдия G

(а в это время в замке у шефа)

[11.09.1940, 14:22 (мск). Ленинград, детский сад номер N]

— … А он первый начал!

— Нет, он!

— Он!!

— Он!!!

— Тихо! Прекратить! Степанов, что ты ревёшь как девчонка? Ты ведь мальчик, как тебе не стыдно!

— Уууу!.. — сказал Степанов, размазывая по щекам слёзы и сопли.

— Перестань! Круглов, чем ты его стукнул?

— Кулаком, — сердито буркнул Вовка. — А не будет воровать, сам виноват.

— Но драться-то не нужно! Мог прийти и мне рассказать.

— Я не ябеда!

— Всё равно, бить товарища — это очень плохо. А брать без спроса чужие вещи — ещё хуже! Ты мог бы подойти и попросить Вову, он и так дал бы тебе поиграть. Ведь дал бы, Вова?

— Дал бы. А он украл, вот и получил по рогам.

— Всё, мальчики, попросите друг у друга прощения и марш по кроватям, тихий час ведь. Степанов, да прекрати ты реветь, в конце-то концов! Хуже девчонки, честное слово!..

Полтора часа спустя воспитательница Дарья Степановна сидела в группе на своём стуле и играла в игрушку, которую отобрала у двоих подравшихся воспитанников. Да, она, взрослая женщина, уже больше часа сидела и увлечённо играла в детскую игрушку. Тихий час подошёл к концу. Нянечка тётя Дуся будила разоспавшихся ребят и помогала им одеваться. У Смирнова оторвалась пуговица на штанишках, Красновой нужно заплести косу, она не умеет сама, Алёшина опять описалась в постели — прямо беда с ней. Но Дарья Степановна в этих хлопотах сегодня не участвовала. Она играла, играла в детскую игрушку и никак не могла оторваться от неё.