Пионер всем ребятам пример
Шрифт:
– Ты Боря в следующий раз чего получше воруй, посоветовал мне Димон.
Галька в дискуссии придерживалась нейтралитета. Лисичке опять досталась самая вкусная часть копченой курочки, и она была довольна.
– Везет девкам, вечно им самый вкусный кусок, грустил Димон.
– А ты отрасти грудя и еще чего там сделай. И ступай в девчачью палату. Там девок недобор.
Очередную драку между лучшими футболистами нашей команды разнимали мы уже втроем. Мне с Галей помогал Горчица.
“А вечер опять хороший такой. Что песен не петь нам нельзя.”
Хорошо поют девчонки, в воздухе еще не отошедшей белой ночи далеко разносятся их голоса. Даже старшуха заслушалась и не командует играть отбой. Можно и попеть еще несколько минут. Композитор Соловьев Седой в свободное от рытья траншей и гашения зажигательных бомб время сочинил у нас в Ленинграде такую замечательную песню. Может всем композиторах стоит немного порыть траншеи и поносить бревна? Какие бы песни запел народ! Впрочем, я подпеваю и вовсе не ехидствую.
– Боренька, сегодня траур, а я такая счастливая. Я с тобой каждый вечер счастливая. Прости, что я за квартиру ругалась. Боюсь я Боря! Вдруг тебя поймают и посадят. А я виновата буду, что тебя не отговорила, не уберегла тебя, мальчик мой… Ну что ты говоришь, что не поймают. Всех же ловят.
И милая советская девочка продолжала спасать меня от участи, которая хуже смерти. Советские тюрьмы это пожалуй то самое. Но мне они не грозят. Хотя, интересно было б заглянуть туда на экскурсию, поглядеть быт и нравы.
Утро первого июля, второй месяц моей жизни в чужом мире. Я вроде пообвыкся, приспособился. Пионерский галстук мне не жмет, воздух шестидесятого года двадцатого столетия чище и свежее, чем воздух проклятого двадцать первого века. Арабы сидят себе в своих песках и только начинают пакостить белым людям. Всё еще впереди.
– Ребята! На этой неделе к нам приедут наши друзья из соседнего пионерлагеря. У нас будут совместный концерт, дружеские соревнования по футболу и другим видам спорта. Давайте примем наших гостей весело и гостеприимно!
– Сожрут наши компоты, сволочи. Истопчут наши дорожки, потом подметай. Набьем им морды в футбол, шеф?
– Я только за, друзья. Но пусть у них тоже девчонки в составе будут.
– Будут Красотка, всё у них будет. Синяки будут неделю лечить. Правильно я говорю?
– Добрая ты, Галочка. Месяц они будут лечиться.
Футбол у нас точно хороший получится.
Первый день июля обошелся без гроз. Аппетит у меня по-прежнему выше нормы. И по-прежнему я граблю финские магазины, съел уже стаю финских куриц, исжевал не одну пачку жвачки и выпил десятки бутылок кола колы. Лично мне нравится.
Глава 42
– Что у вас за пионерлагерь, товарищ следователь. Три случая исчезновения человека за прошлый месяц. Плюс это еще, оно по ведомству товарищей из КГБ. Два, не к ночи будь помянуты, оборотня. И это на границе с Финляндией! Ваши соображения, так сказать, неофициальные, что вы можете сказать?
Следователь мог бы кое-что сказать. Но скажешь, тебя же засмеют. Бездоказательные подозрения, и кого подозреваешь, в чем подозреваешь?! Нет уж, молчи товарищ следователь. Молчи и ушки на макушке держи. Ох, чувствую этот пионерлагерь еще не одну пакость нам устроит.
А пионерлагерь ждал гостей из соседнего лагеря. Ждали, хорошие девочки ждали и ждали плохие. Очень плохих в эту смену в лагере не было. Хотя, как посмотреть, сейчас их нету, а завтра появятся. Плохим быть не хорошим, быстро можно стать. Лагерные хулиганы тоже ждали. Ждали и толстый, и тощий. Грабеж отменялся, но деньги на мелкие расходы нужны были позарез.
Гроза собралась к вечеру, погремело так далеко, что я не рискнул, не собрался слетать, в грозовых разрядах искупаться. Раз обошлось, два обошлось, а в третий раз шандарахнет пионерчика и, если в глухом лесу, то жареные остатки местный медведь скушает.
– Боренька, пойдем погуляем. Мы так давно не гуляли.
– Совсем давно? Всего вчера гуляли.
– Так то в команде. А ты, да я?
– Да мы с тобой. И вот уж третий поднял вой. Кстати, у нас могут дети получиться? У человека с лисой. В китайских сказках, там вроде детишки получаются.
– Сам китаец. Бесстыдник. От своей толстой детей заводи. Она с тебя и алименты будет брать. Хи-хи-хи, пионер-алиментщик.
– Выросла, я погляжу. Взрослые гадости говорить научилась.
– С кем поведешься, от того и наберешься. Пусти дурак. Больно.
Мы едва не подрались и в лес так и не попали. Как оказалось к счастью.
28 июня 1960 года из исправительной колонии № 7 Карельской АССР совершила побег группа особо опасных рецидивистов. Органами правопорядка организовано преследование преступной группы. Особо опасен главарь группы Михеев Дмитрий Анатольевич, 1930 года рождения, осужденный на двадцать пять лет строгого режима за убийство и изнасилование с особо отягчающими обстоятельствами.
Милиция соизволила приехать в пионерлагерь только на следующий день.
Я поперся в лес на рассвете. Захотелось мне, видите ли, букетик цветочков на подушку моей Верочки утром положить. Чтоб проснулась, а цветы уже лежат. Борьки нет, значит он успел, сбегал, любимой цветы принес. Ромео грёбаный.
“Урок” я прозевал. Шли они тихо, по-звериному и растяпу пацана приняли, так сказать, с ходу. Я замычал, забил ногами и исчез. Исчез, здорово напугав суеверных бандитов. Что ж это за наказание, откуда такие чудеса? Разглядывая сбившуюся в клубок банду, я решал, что делать. Сообщать в милицию и получать похвальную грамоту и благодарность от начальства: Пионер помог милиции! Статья в пионерской правде. Девочки писаются, глядя на меня. Мальчики смотрят с сочувственным уважением: Чего ж ты Смирнов с бандой то не ушел? Или не взяли?
Главарь, солидный мужчина лет тридцати сразу сделал вывод, надо рвать когти, уходить подальше. Первоначальный план, грабануть лагерь и взять в заложники с десяток девок и пацанов, отпадал. Исчезнувший пацан наверняка уже стукнул начальству и начальство звонить в район. Уходим, меняем дислокацию.
Выводить из строя следует голову, туловище без головы не дееспособно. Найти гранитный булыжник, как я уже говорил, в лесах Карелии не проблема. Удар. И враг лежит, и лежать ему до скончания веков. Удобно было то, что преступники столпились в стадо, словно бараны. Троих я сумел уложить рядом с главарем за несколько секунд. Дальше начались проблемы. Они бросились в разные стороны, крича что-то невнятное. То ли черт, то ли ё. твою м… У одного нашелся огнестрел и он попытался стрелять по его мнению в мою сторону. Одному из беглецов попал в ногу. Стоны, крик. И главное, никого нельзя упускать. Мне свидетели не нужны. Ох, и погонялся я по лесу. Главное, я не помнил точное число бандитов. Или не успел всех увидеть. Пришлось прочесывать лес и туда, и обратно. Цветочки Верочке, ругал я себя, суя нос в каждое укромное место. Наконец через час я утихомирился. Не семь, а шесть самураев, лежали на сырой траве и их с отвращением кусали слепни. Разбитые головы никак не могли свидетельствовать, что они поубивали друг друга. Один и тот же камень разбивал поочередно черепушки всей компании. Булыжник я выбросил подальше, всё в то же проклятое болото, где лежали тела моих врагов. Что ж, шесть очевидно воров и убийц больше не станут нарушать законы Советского Союза. Родина покарала злодеев. А я тут ни при чем. Иду мыть руки и скорее в лагерь.